Валерий Ганичев - Святой праведный Феодор Ушаков. Изд. 5-е. 2010

— Глаз зоркий. Сие важно в деле морском. Никакую мелочь не упустить. Упустишь — корабль и себя погубишь. Точи глаз, кадет, на плохое, на недоделанное — оно и исчезнет, хорошее на его место станет.

Шел 1764 год. Сумрачно и зябко было в осеннем Петербурге. Ударил колокол. Шесть часов утра. Кадеты выскакивали из деревянных флигелей, застегивали на ходу зеленые сюртуки, бежали в главное здание, где выстраивались в длинном корпусном коридоре. Дежурный унтер-офицер осматривал строй придирчиво и внимательно.

— Что, рук мыть не умеешь? — распекал первогодка. — А под ногтями огород развел? На камбуз для прочищения мозгов.

Остановившись рядом с Федором, придирчиво осмотрел всего с головы до ног. Удовлетворенно фыркнул и, скосив глаза на Гавриила Голенкина, резко выкрикнул:

— За непришитую пуговицу лишаю калача. Сегодня пуговицу — завтра пушку потеряешь. Рохля!

Глаза у кадета наполнились слезами, бормотал, ощупывая мундир:

— Ведь была только что тут! Куда подевалась, злодейка!

— Ладно, не реви! — тихо шепнул Федор. — Дам половину! Промчались в столовую, где надо было ухватить калач попышнее и кружку для сбитня побольше. Оттуда — в классы. Нужно заскочить в дверь раньше, чем ударит рында. Тогда хозяином коридоров становится Полетика, их вездесущий и ехидный инспектор. Прежде всего он остановит опоздавшего и негромко, язвительно спросит: «Что, господин кадет, так и будете всю жизнь спать на ходу? Богу не успеете помолиться. Славу Отечества проспите». Если попался первый раз, Полетика расскажет о героях прошлого, о Цезаре, о Ганнибале, о прилежании Аристотеля, о том, что Великий Петр почти не спал, все радел о благе России. А он, кадет, не может даже на занятие появиться вовремя. Что же из него за сын Отечества получится? Пристыженный кадет клялся не нарушать порядок, приучить себя вскочить до общего подъема, быстро помыться, поесть, за пять минут до того, как ударит колокол, сидеть в классе. Если же кадет попадался второй и третий раз, тут его ждала расправа: он мыл и чистил коридор, лишался ужина и даже удостаивался порки по субботам. Порядок должен входить в кадета, как считали в корпусе, через все части тела. Федор заставил себя с первого года вставать точно в заданное время и почти ни разу не опаздывал на осмотр, завтрак. И не наказания боялся он, а приучил себя ценить время, лучшим образом организовывать его. Знал, что точное и быстрое исполнение команды и приказа уменьшает усталость, сохраняет силы на дела, которые хочешь делать сам.

Сотворили молитву… Первый урок шел при свечах. Голова прочищалась. Математика укладывалась строгим и красивым ладом. Федор любил ее четкие законы, ему нравилось проходить через трудности обдумывания к решению, результату… Особенно удавались ему геометрия и тригонометрия. Фигуры, что складывались в голове, переносились на бумагу, просчитывались, меняли свою форму, выстраивались одна за одной, почему-то принимали форму кильватерных колонн и других порядков построения эскадры и отрядов кораблей.

Затем целых два урока возились с секстантом. В обед старший гардемарин, раздавая кушанье, помахал Федору:

— Ушаков, сегодня приходи вечером на крышу.

Федор обрадовался, ему не терпелось посмотреть в корпусной телескоп. Ночные светила он знал на память, подолгу всматриваясь в небо и сверяя его со звездными картами. Говорят, что телескоп приближает их в десятки раз. Интересно!

…После обеда читалась история флота. Лектор — сам Голенищев-Кутузов. Иван Логинович следил за всем, что издавалось по морскому делу во Франции, Англии, Голландии. К лекциям он всегда готовился, собирался с мыслями, настраивался. Вот осмотрел развешанные карты, потрогал указкой глобус и, громко выделяя голосом страны и имена адмиралов, читал лекцию, не заглядывая ни в какие бумажки и книги.

— Уже у древних были настоящие военные флоты, — начал он. — Что значит сие? Имеет ли военный флот отличия от торгового? Без сомнения. То есть флот, состоящий из специально построенных и вооруженных на случай войны судов. Знаем мы первые военные флоты у финикийцев, греков и римлян в море Средиземном, так как там переходы были коротки с портов, бухт-убежищ и снабжения достаточно. В средние века военные флоты зародились у турок, владельцев Иберийского полуострова, князей и республик Италии, у рыцарей мальтийских. Потом пришло время Франции, Англии, Голландии, Швеции и Дании. Ныне наступает время России. Для постройки и снабжения их существовали адмиралтейства с верфями, для управления ими — адмиралы и офицеры, для плавания — команды и галерные каторжники, при обращении с которыми уделялось главное внимание укреплению ручных мышц. Потом появился парус. Наш верный брат и друг при ветре, наш недруг и враг, беспомощный пассажир при штиле, наш губитель при шторме.

В XIV столетии во Франции явились король и при нем адмирал, которые пытались в портах Ла-Манша создать мощный и непобедимый французский военный флот. Этот король был Карл V, а адмирал — Жан де Виенн. В то время еще не были знакомы с употреблением двух тогдашних изобретений — компаса и пушек. Позднее первое позволило мореплавателям с безопасностью предпринимать более далекие путешествия, второе же создало для боя новое и страшное оружие и в то же время заставило строить новые специальные суда гораздо больших размеров и крепости, чем прежние галеры.

Федор внимательно слушал, записывал в тетрадь, и голова его полнилась знаниями, которые он хотел точно разложить «по нужности и похожести». Любил порядок во всем и в знаниях тоже. Дивился, почему сразу не были открыты глаза у тех, кто делал пушки. Понимал потом, что, не постигнув одного, не сделаешь другого. Заставлял себя выстраивать знания в ряд, думал сразу, как их применить в плавании. Не все казалось нужным, что-то уплывало, другое оставалось в понятии, садилось на дно.

Кутузов продолжал:

— Понеже все морские нации признали разницу между флотом боевым и коммерческим, то все они и занялись усовершенствованием своей морской артиллерии, — главной представительницы силы корабля.

Безопасность, правильность и скорость! Сие задача для каждого артиллериста. А для корабля главное — количество пушек. От сего корабли стали грузнеть. Орудие большого размера становилось на нижних деках, и таковых деков стало на самых мощных три. Всей артиллерии корабли могли и не выдержать, откат колебал их, кренил, а посему крепость флортимберсов и толщина обшивки увеличились. Корабль стал больше, его осадка — глубже. Численность команды в каждом выросла до 800 и более человек. Ежели раньше каждый корабль действовал сам за себя, то теперь надо было поддерживать друг друга, соединяя усилия в эскадре.