Валерий Ганичев - Святой праведный Феодор Ушаков. Изд. 5-е. 2010

Из таких вот бесшабашных удальцов и собрал ватагу молодой Али-паша, изгнанный из родового поместья отца в городе Тепелене. Отчаянная храбрость, недюжинный ум, хитрость, полное ориентирование в сложных и порой непонятных для европейца условиях султанской Турции сделали его за несколько лет одним из влиятельных и фактически независимых правителей юга Албании и Эпира. Разгромив соперников, он овладел Тепеленой и другими городами, стал пашой и центром своего пашалыка сделал город Янину, который многие годы будоражил европейских путешественников самобытностью, таинственностью и жестокостью к противникам. Али-паша был человеком с размахом, в условиях турецкого владычества фактически стал самостоятельным правителем, но демонстрировал преданность султану и умело прикрывался его именем для подавления соперников.

В Европе хорошо знали Али-пашу, и всяк по-своему хотел воспользоваться его силой, стратегическим положением пашалыка и храбрым его воинством. Неаполитанский король завел для охраны от неспокойных подданных полк албанцев, из Вены посылали Али-паше письма с пожеланиями установить постоянные отношения, он сам отправил к Потемкину свою делегацию и получил от того богатые дары с племянником, взятым в плен во время русско-турецкой войны, в придачу. Али-паша умело балансировал на острие Балканской политики и через французского консула Лассаля завязал обширную торговлю с Францией. Затем, подумав, что созрел для прямых контактов с блестящими королями Европы, предложил партнерство Людовику XVI. Тот высокомерно промолчал. Али не унывал и с пониманием воспринял изобретение французской революции — гильотину, отделившую голову французского короля от тела. С головой самого паши это произошло значительно позже. В его владениях в то время пользовались, и небезуспешно, старым способом, производя указанную экзекуцию над многочисленными непокорными противниками и просто безвинными жертвами. Пашалык расширялся, но в горных районах Химары (Албания) и Сули (Греция) Али не везло. Его войско терпело поражения, а химариоты и сулиоты не поддавались ни на уговоры, ни на подкупы.

Али-пашу привлекали и неплохо укрепленные владения Венецианской Албании, и Ионические острова. Города Превза, Парга, Бутринто были богатыми торговыми пунктами на путях Венецианской Республики в Адриатике. Но сама республика хирела, и дни ее были сочтены. Али-паша почувствовал это раньше, чем в Константинополе, и послал своих агентов к бурно побеждающему в Северной Италии генералу Бонапарту. Будущий император Франции не отверг предложения этого «деспота», как писали о нем французские авторы. Последующие события показали, что Али-паша занимал свое место в средиземноморской стратегии Наполеона. Правда, многим выдающимся личностям свойственна односторонняя оценка своих действий, они не берут в расчет планы своих партнеров. Али-Тепелен отнюдь не желал быть пешкой в руках Наполеона и с его помощью просто хотел расширить свои владения. Однако Бонапарт считал его своим послушным союзником и с Мальты направил посланца с предложениями совместных действий. Генерал ошибался. Али-паша внимательно следил за событиями и знал о наличии английского флота в Средиземноморье, вскоре получил известия об Абукире, почувствовал приближение новой ситуации при создании союза России и Порты.

Не успели корабли эскадры Ушакова выйти в Эгейское море, как Али-Тепелен развернулся на сто восемьдесят градусов в своих симпатиях и напал на крепость Никополь близ города Превза, где ничего не подозревавший французский гарнизон был полностью вырезан. Это была крупная победа по тем временам, заставившая всерьез считаться с войсками Али-паши как французов, так и союзников. Тот же понял, что Венецианская Албания бесхозная (Венецианская Республика перестала существовать, Бонапарт был заперт в Египте, Австрия вела войну в Северной Италии и на Рейне, Россия и Порта еще только обсуждали будущее этого района), и решил прибрать ее богатые города к рукам. Сделал он это беспощадно, напомнив своим бывшим соперникам о том, кто должен быть хозяином в Адриатике. Город Бутрин-то был взят еще до Никопольского сражения, а Превза была подвергнута штурму и жестокой резне. Достопочтенный, богатый купеческий город перестал существовать. Худшего результата к приходу эскадры Ушакова и желать было нельзя. Все христианское население Ионических островов, остальной части Венецианской Албании, сразу вспомнило предостережение французов — «вот с кем заключила союз православная держава». А тут еще, по обоюдному русско-турецкому соглашению, сухопутные войска для штурма Корфу должны были предоставить паши Янины, Шкодры, Дельвины и Влёры. Никто из правителей не спешил выполнять указание центральной власти, тем более не спешил это делать Али-паша, ибо ему войско нужно было для захвата следующего города Венецианской Албании — Парги. Положил он глаз и на остров Левкас (Святой Мавры), примеривая его к своему пашалыку. А почему бы и нет? Ведь удалось же взять Никополь и Превзу. Не моргнув глазом, Тепелен повел переговоры с французским военным советом на острове Левкас, обещая перевезти гарнизон на Корфу, а взамен добиваясь передачи острова в свои владения. Французы спешили, спешил и Тепелен.

Однако судьба Левкаса и Парги оказалась более благоприятной для их жителей. Вблизи побережья показалась эскадра Ушакова. Жители были спасены от резни, а русский адмирал столкнулся с правителем Южной Албании и Эпира, чьи интересы, амбиции и противоречивые действия он уже не мог не учитывать в проведении своей политики, во всех делах Ионической Республики. Левкас сразу выпал из орбиты Али-паши, там высадился русский десант и расположился совместный гарнизон. В Парге же слышалось смертельное дыхание Али-паши. Паргиоты, не испытывая до этого никаких симпатий к французам, послали к ним делегацию, повели переговоры с самим пашой Янины, надеясь затянуть время. Тут и произошло еще одно событие, которое показало самостоятельность политического мышления Ушакова, его смелость в принятии решений…

Депутация паргиотов прибыла к нему в Аргостолион и обратилась с просьбой принять под покровительство России. Естественно, адмирал сделать этого не мог и отослал их к Али-паше, демонстрируя свою лояльность к нему и обращаясь с пожеланием соблюдения порядка и человеколюбия. У Тепелена были свои представления о порядке, и он предложил заключить кабальный договор с Паргой. Паргиоты отказались его утвердить и подняли над городом русский флаг, объявляя о своем подчинении России. Это уже был вызов. Али-паша обычно не упускал добычу и на сей раз приготовился к штурму. Отразить атаку армии Тепелена у паргиотов, конечно, возможности не было. Они снова кинулись к Ушакову. Какое принять решение? Отдать город на растерзание Али-паше? Но тогда все христианское — греческое, югославское и албанское — население отвернется от русской эскадры, перестанет ей помогать, не будет считать ее своей защитницей. Дать отпор и отповедь Тепелену? Но тогда тот из зыбкого союзника превращается в коварного и непредсказуемого врага. А паргиоты драматически заявили, что в случае перехода их под правление Али-паши «они в отчаянности своей зарежут своих жен и детей…». Как мог Ушаков без царской воли принять решение о покровительстве России? Но к политике и разумному расчету тут добавлялось сострадание и человеколюбие, ведь Федор Федорович уже знал все о резне в Превзе. Нелегкое и непростое для себя решение принял он.