Александр Мясников - Александр III

Участники убийства императора Александра были казнены на Семеновском плацу. Это была последняя публичная казнь в России. Вскоре был издан особый указ, отменявший публичное исполнение смертных приговоров.

Геся Мироновна Гельфман после родов умерла в заключении. Ее ребенок был усыновлен, что породило много толков, версий и слухов относительно судьбы мальчика.

Мария Федоровна понимала, что переезд на новое место есть необходимое условие их жизни, но сначала без особого энтузиазма отнеслась к Гатчине. В письме матери (на следующий день после отъезда сестры и брата) она писала:

«…Мы поехали сюда (в Гатчину. — А. М.), что поначалу было для меня ужасно. Но сейчас, когда мы устроились довольно красиво и уютно в маленькой скромной entre sol (антресоли. — А. М.) в большом дворце, я начинаю находить это лучше, чем я могла ожидать, потому что здесь спокойно, и я не должна принимать так много людей…»

Александр III с семьей разместился в Арсенальном каре дворца. К удивлению всех, для личных апартаментов из пятисот двадцати восьми помещений дворца было выбрано несколько маленьких и невысоких комнат в так называемых антресолях, между нижним этажом и бельэтажем, где в Павловы годы, по всей видимости, размещалась лишь придворная челядь. Обыкновенный человек среднего роста легко доставал там рукою до потолка, а император был высок и любил воздух. Одни окна комнат выходили в Собственный сад, другие — в Голландский.

По указанию царя выбранные им для проживания апартаменты были украшены картинами его любимых художников — Боголюбова, Поленова, Зичи.

Из всех комнат наибольшее впечатление оставляла гостиная императрицы, которая всегда была заполнена цветами. Дети называли ее «комнатой ароматов».

Уже через полгода хозяйка дворца императрица Мария Федоровна пишет матери с другим настроением:

«Сейчас мы снова устроились в красивой Гатчине в наших маленьких, но очень удобных комнатах, которые стали даже более красивыми, потому что я взяла только старую красивую мебель, находящуюся здесь, всю в стиле jakob, которая смотрится так красиво».

В Гатчине было не только красиво, но — что важнее — безопасно. А вопрос с безопасностью был далеко не праздным. 2 (14) апреля в письме матери Мария Федоровна описывала подробности их новой жизни в Гатчине:

«Мальчиков мы никогда не пускаем гулять одних. Они всегда ходят в нашем сопровождении, и мы пытаемся оградить их от всего горестного и неприятного, чтобы они не чувствовали то давящее время, в котором мы теперь живем, так как это может пагубно отразиться на них, так как первые детские жизненные впечатления всегда очень сильны».

Царские апартаменты, по мнению телохранителей, имели бесценное достоинство: все они выходили в круговой коридор, что облегчало охрану. Срочно был заложен подземный ход из здания и установлена сложная секретная сигнализация. Чтобы попасть в апартаменты царя, надо было пройти по двум ничем не примечательным винтовым лестницам либо по коридору от роскошной мраморной лестницы, открывающей парадные покои.

Посетив дворец, князь Владимир Петрович Мещерский был поражен скромной обстановкой царских апартаментов. «Я пришел в изумление, — признавался он, — когда, пройдя все залы, все гостиные и спустившись вниз по лестнице в какой-то коридор, остановлен был скороходом у одной двери и услышал от него, что это дверь в кабинет императрицы. Я вошел в маленькую комнату, где застал императрицу в обстановке, где не было заметно малейшего признака роскоши и где никак нельзя было себе представить жилище русской царицы.

После аудиенции у императрицы тем же коридором я был проведен скороходом до комнат государя.

В приемной, в которую меня ввели, я увидел те же маленькие комнаты и ту же полнейшую простоту, а когда вышедший камердинер мне сказал: «Государь Вас просит» — и я вошел в кабинет русского государя, мне показалось, что я в комнате скромного по положению и по средствам жильца в хорошо содержимом доме».

У Александра III было четыре приемных зала и кабинет в бельэтаже Арсенального каре. Мария Федоровна прием своих посетителей проводила в бывших залах императрицы Александры Федоровны — жены Николая I.

В случае особо значимых приемов гости собирались в залах XVIII века — Белом, Тронных и Мраморной столовой. В дни праздников или памятных дат для трапез нижних чинов и прислуги использовались третий этаж центрального корпуса и помещения Кухонного каре.

По распоряжению царя в Гатчинский дворец закупались и привозились из других дворцов живопись, иконы, фарфор. Здесь разместили привезенную из Таврического дворца и дворцовых складов мебель XVIII века, в том числе и вышедшую из мастерской Давида Рентгена, бронзу лучших французских мастеров — часы, канделябры, вазы.

Обстановку приемных залов и кабинета монарх подбирал сам, о чем свидетельствуют отметки в памятных книжках: «Устраивал картины Зичи в Арсенале и вазы в галерее»; «в 3 ¼ был в залах, устраивал старинную мебель»; «устраивал образа в церкви».

С тех пор как семья переселилась в Гатчину, Мария Федоровна была лишена одного увлечения: она очень любила гулять по Невскому. Супруг считал это простительной дамской слабостью и иронизировал по поводу пристрастия Марии Федоровны. У него появился даже «свой» глагол, обозначающий эти прогулки: «Madame vous alles хлыще». Это словечко он производил от слова «хлыщь» («хлыщить»), то есть уподобляться катающимся по Невскому в экипажах хлыщам. Видимо, слово прижилось в семье, поскольку Николай II в своих дневниках в молодые годы частенько употреблял его по отношению к себе.

Из лиц, близких государыне, во дворце жили или приезжали погостить обер-гофмейстерина княгиня Елена Павловна Кочубей, фрейлины графиня Софья Александровна Апраксина, Александра Сергеевна Озерова, сестры камер-фрейлины Аглаида Васильевна и Мария Васильевна Голенищевы-Кутузовы. Навещали императрицу и другие лица, состоявшие при ней и работавшие под ее началом.

Еще в Петербурге, в Аничковом дворце, в семье Александра III сложилась традиция вечерних семейных чтений. В Гатчине эта традиция продолжилась. По свидетельству современников, Александр III очень любил Гоголя, следил за новинками современных писателей и охотно читал вслух и чуть ли не каждый день императрице Марии Федоровне и детям.

Караул во дворце несли лейб-гвардии Кирасирский полк, занявший одиннадцать внутренних и девятнадцать наружных постов, и полуэскадрон, то есть шестьдесят четыре всадника. В первые полтора месяца пребывания государя в Гатчине ежедневно в дворцовом наряде было около ста семидесяти человек.