Владимир Антонов - Эйтингтон

Проживая в США, Орлов постоянно покупал и читал советскую прессу, включая газету «Правда» и журнал «Коммунист». Бывший разведчик не изменил своим идеологическим убеждениям, оставаясь лишь политическим противником Сталина.

В начале 1960-х годов по решению руководства КГБ СССР все претензии к А. М. Орлову были официально сняты и юридически закреплено отсутствие в его деле состава преступления. В вашингтонскую резидентуру из Центра ушло указание оставить Орлова в покое. А в разведке наряду с понятиями «предатель», «изменник», «перебежчик» появился термин «невозвращенец».

Орлов продолжал работать над мемуарами. Осенью 1969 года от сердечного приступа скончалась его жена. В марте 1973 года у Орлова была обнаружена серьезная болезнь сердца, он был помещен в госпиталь, где 8 апреля того же года скончался.

После побега Орлова сменившему его резиденту Эйтингону пришлось работать в сложнейших условиях. Однако, приняв руководство резидентурой в критический для нее период, Эйтингон сумел обеспечить успешное решение основных оперативных проблем, которых становилось все больше и больше.

В целом резидентура продолжала функционировать более или менее нормально, хотя после бегства Орлова сохранялась нервозность, тормозившая инициативу и завершение ранее начатых дел. Не удалось избежать и крупных издержек. В частности, было прекращено осуществление тщательно разработанного Эйтингоном плана создания глубоко законспирированного агентурного резерва на перспективу в преддверии зримо надвигающейся войны СССР с гитлеровской Германией. Этот проект получил кодовое название «Новый набор». Его суть состояла в следующем: подобрать из бойцов интернациональных бригад около семидесяти человек, имеющих опыт подпольной работы и доказавших свою надежность и верность в боевой обстановке, обучить их надлежащим образом в специальной школе под Барселоной, а затем разослать в различные страны на оседание (главным образом европейские) в качестве нелегалов как задел разведки на военное время. К лету 1938 года эта работа шла полным ходом, но в ноябре ей был положен конец на том основании, что к ней имели причастность такие «враги народа», как Орлов, руководители внешней разведки Пассов и Шпигельглаз. Двое последних были расстреляны. А ведь в годы Великой Отечественной войны такой резерв советской внешней разведки, видимо, очень бы пригодился.

Но несмотря на все эти трудности, Эйтингон, как отмечал позже Павел Судоплатов, «с большим искусством адаптировался к местным условиям». Однако в гражданской войне уже наступил перелом.

В конце 1938 года взаимодействие советской разведки с испанскими спецслужбами пошло на убыль. С одной стороны, на это влияла политическая и идеологическая неоднородность испанского республиканского руководства, в частности Народного фронта. По данному поводу резидентура докладывала в Центр: «Советы, которые мы даем центральному аппарату госбезопасности, и вся наша помощь в виде инструктирования и оперативного руководства на места пока не доходят. Там политическими партиями создаются свои органы контрразведки».

Трудности в отношениях с испанскими партнерами возникали также из-за некомпетентности и безответственности некоторых руководящих работников местных спецслужб. К сожалению, осложнения появлялись иногда и по причине отдельных непродуманных действий советской стороны. Так, однажды поздно вечером от сотрудника резидентуры, работавшего в одном из провинциальных городов, поступило сообщение, что на местном аэродроме совершена крупная диверсия. Не проверив достоверность этих сведений, резидентура направила телеграмму в Москву, а там на ее основе составили спецсообщение на имя Сталина, Молотова и Ворошилова. В Валенсии был поднят с постели министр обороны, по приказу которого в район ЧП срочно перебросили на грузовиках полицейский отряд для проведения поиска и задержания диверсантов. Вскоре выяснилось, что никакого ЧП не было, а произошел лишь изолированный взрыв нескольких старых артиллерийских снарядов в одном из складских помещений. Такие происшествия очень болезненно переживались коллективом резидентуры. В отчете о работе резидентуры за 1938 год Наум Эйтингон, сменивший Александра Орлова, писал: «Считаю, что нужно раз и навсегда покончить с очковтирательством и научить наших работников сообщать вам вещи, как они есть в действительности. Еще раз подчеркиваю, как опасно вместо дела фантазировать».

В начале 1939 года резидентура НКВД переместилась в Барселону, являвшуюся в то время прифронтовым городом. Исход гражданской войны был уже предрешен. Несмотря на это Эйтингону удалось привлечь к сотрудничеству с советской разведкой лидеров испанских троцкистов братьев Руан, нескольких бывших анархистов, одного из основателей фашистской партии Испании Фердинандо де Куэсто, а также Рамона Меркадера, вместе с которым он впоследствии активно работал над реализацией ответственных заданий Центра.

26 января 1939 года пала Барселона. 28 марта фашисты вступили в Мадрид.

Уже после поражения республиканцев, в феврале 1939 года, сотрудники резидентуры НКВД в Испании под руководством Эйтингона осуществили отправку республиканского руководства и лидеров испанской компартии во Францию, а советских специалистов и добровольцев — в СССР.

Итак, в феврале 1939 года резидентура советской внешней разведки в Испании прекратила свое существование. В «Очерках истории российской внешней разведки» говорится:

«Можно по-разному оценивать ее усилия и их результаты в тот период, но нельзя не воздать должное «разведчикам-испанцам», как они с гордостью сами себя называли. Это были профессионалы высокого класса, каждый из них оставил свой след в истории отечественной разведывательной службы. Теперь их нет с нами, но остались их отчеты, письма, другие документы, воспоминания ветеранов, знавших их лично.

Бесспорно и другое. Интервенция гитлеровцев и итальянских фашистов в Испании была преддверием Второй мировой войны в Европе. Поединок советских разведчиков и контрразведчиков имел международное значение, выходившее далеко за пределы Испании. Отсюда — особая острота и трагизм испанских событий, внимание к истории противоборства секретных служб на Пиренейском полуострове, не ослабевающее до последнего времени».

С последним выводом перекликается материал, опубликованный газетой «Советская Россия» в 2015 году, в котором отмечается:

«Многие наивные люди удивляются, почему в 30-х годах XX века «западные демократии» потворствовали фашистским режимам Италии, Германии, Испании, хотя свободно могли, образно говоря, задушить их в зародыше. Да потому, что при всем своем показном демократизме они были в восторге от фашистских устремлений в борьбе с коммунизмом. Они наивно надеялись, что, расправившись с коммунистическим движением в своих странах, Гитлер с союзниками задушат Советский Союз. Ведь военный альянс, который с середины 1930-х годов формировала Германия, назывался «Антикоминтерновский пакт». Напомним, что в 1936 году он был заключен с Японией, затем в него в 1937 году вошла Италия, в 1939 году — Венгрия, Испания и Маньчжоу-го, а в 1941 году — Финляндия, Румыния, Болгария, Дания и Словакия».