Александр Ужанов - Калашников

Михаил Тимофеевич не был новичком в деле продвижения на мировой рынок отечественного стрелкового оружия. До этого он уже пять лет консультировал главу «Росвооружения». За плечами знаменитого конструктора к тому времени уже было 30 зарубежных поездок, участие в десяти международных выставках вооружения и военной техники — в Аргентине (1991), ОАЭ (1993,1995,1997), Венгрии (1993), Саудовской Аравии (1995), Колумбии (1995), Франции (1996), Индии (1997), Словакии (2000).

М. Т. Калашников:

«С 1995 года я — консультант генерального директора государственной компании «Росвооружение», а в настоящее время, после реорганизации этой компании, — консультант руководителя «Рособоронэкспорта». Около 90 процентов всего оружейного экспорта из России приходится на долю этого предприятия. И это правильно — только крупная государственная компания способна эффективно работать на международном рынке, точно и в срок выполнять свои обязательства перед иностранными партнерами, особенно когда речь идет о крупных сделках и долгосрочном сотрудничестве. Я считаю своим долгом использовать и имя, и знания, и опыт для продвижения российского оружия на зарубежные рынки.

После назначения консультантом генерального директора «Росвооружения», а позднее «Рособоронэкспорта» мне пришлось в составе делегаций участвовать во многих международных выставках оружия. У меня появилась возможность, что называется, подержать в своих руках многие новейшие образцы мирового стрелкового оружия. Свою задачу вижу в продвижении лучших образцов оружия российского производства на международный рынок».

М. Т. Калашников фактически стал визитной карточкой российского оборонно-промышленного комплекса за рубежом. Но не только выставочные и маркетинговые задачи решал Михаил Тимофеевич. Он чувствовал интуитивно, что призван исполнить миссию, выходящую за пределы сугубо военно-технических и коммерческих проблем.

Калашникова глубоко волновали те разительные перемены в мире, которые произошли после распада СССР — державы, как ему представлялось, олицетворявшей идеалы социальной справедливости. Выезжая в составе делегаций «Рособоронэкспорта» за рубеж, он внимательно присматривался к тому, как воспринимают за границей русского человека, Российскую Федерацию, товары российского производства, пытался понять основы и пределы прочности дружбы между различными народами и странами.

М. Т. Калашников:

«С 24 по 29 июля 2002 года я побывал в Германии, куда был приглашен в качестве почетного гостя в город оружейников Зуль на открытие выставки моих образцов.

Первые оружейные мастерские в городе Зуль появились около 450 лет назад. Долгие годы здесь находится единственное в Германии учебное заведение по подготовке специалистов-оружейников.

Надо признать, что немцы провели очень солидное мероприятие: они собрали практически все мои образцы, изготовленные за рубежом по нашей документации, издали прекрасный 100-страничный спецвыпуск журнала «Визир» («Прицел»), организовали пресс-конференцию для местных журналистов.

Состоялась дружественная беседа с обер-бургомистром города Зуля Мартином Куммером. Мы проявили обоюдное желание развивать сотрудничество между российскими и немецкими оружейниками, в частности городов Зуль и Ижевск. Очень интересным было посещение местного предприятия по производству и ремонту охотничьего и спортивного оружия «Wolf Gmbh». В городе Веймар посетили дом-музей И. В. Гёте, побывали на территории бывшего концлагеря Бухенвальд.

После показа по немецкому телевидению сюжета о выставке в город Зуль со всей Германии стали съезжаться специалисты по стрелковому оружию, журналисты, просто любители автографов. Вплоть до отъезда из Германии от них буквально не было отбоя. Хотелось бы подчеркнуть, что, несмотря на мои опасения, не было ни одного недоброжелательного вопроса. Мне было приятно, когда меня, автора столь грозного изобретения, называли послом мира и дружбы».

Несколько раньше, в марте 1995 года, Калашников посетил знаменитую Шипку, где установлен памятник Свободы в честь боевого содружества русских и болгарских воинов, павших за освобождение Болгарии от османского ига в 1877–1878 годах. Здесь стояли насмерть русско-болгарские войска под командованием генералов Н. Г. Столетова, В. Ф. Дерожинского, И. В. Гурко и М. И. Драгомирова.

Находясь на прославленном перевале в горах Стара Плани-на, Калашников мучительно думал о цене, которую заплатил русский народ за политическое, религиозное и культурное освобождение своих славянских братьев. Только в Болгарии перестали биться 200 тысяч сердец русских воинов. Именно героическая оборона Шипки стала тем стратегическим рубежом, который спутал все планы турецкому командованию и позволил союзникам в январе 1878 года перейти в решительное наступление. И вспомнилась Калашникову знаменитая картина художника В. В. Верещагина «Апофеоз войны», и посетили конструктора тяжелые мысли:

«Нет, неспокойно и сейчас на Шипке. Хотя уже давно минуло столетие, как отгремела Русско-турецкая война. Казалось, живи да радуйся, крепи дружбу на все времена, как завещали героические предки нынешних братушек. Так нет же. Неспокойно на Шипке, да и по всей Болгарии. Видать, не пошли впрок те тяжелейшие времена, коль проросли антироссийские настроения, попирается былая дружба, присваивается принадлежащее России, разрушаются могилы и памятники русских воинов».

Отдавая дань памяти навеки оставшимся в болгарской земле соотечественникам, Калашников часто думал о том, что, возможно, и его предки покоятся здесь: ведь родители родом из казацкой станицы, а казаки всегда были основой российского войска.

Впечатления от посещения Болгарии оказались очень сильными, и взволнованный Калашников не мог отказать обратившемуся к нему фонду «Шипка» с просьбой подписать обращение о сборе средств на укрепление российско-болгарской дружбы. Не беремся ставить под сомнение праведность целей в деятельности конкретного фонда. Но в будущем не раз Калашников будет находиться перед нравственным выбором, касающимся предоставления права различным структурам пользоваться в той или иной мере его именем. Хотя и редко, но все же были случаи, когда его доброе имя, безупречный авторитет, всеобщее международное признание пытались использовать в неких узкокорыстных целях. И, конечно, Калашникова не раз постигали такого плана разочарования. Но это будет потом, а тогда, на Шипке, Михаил Тимофеевич искренне думал: вот подпишет он обращение к людям, и с каждым собранным рублем или болгарским левом прибудут дружба и согласие между братскими народами.

Будем откровенны: не раз обжигался Калашников на доверии к людям. Но тем не менее его душевного склада и характера так и не коснулся налет цинизма и неверия, всего того, что разрушает духовность и нравственность человеческого бытия. Он всегда был внимателен и терпим к людям, сохранял такт и дружелюбие, в ходе многочисленных зарубежных встреч выступал ярким пропагандистом всего российского, в том числе оружия и тех оборонных организаций, с которыми уже в зрелом возрасте его прочно связала судьба.