Сергей Мамонтов - Походы и кони

Расстреляв все снаряды, наша батарея шла в эту станицу. По дороге были отдельные хаты. Мы зашли в одну из них, чтобы поесть. Крестьянка подтвердила, что вдоль Кубани идет хорошая дорога до моря.

– Но это вам ни к чему не послужит, – спокойно добавила она. – Сегодня утром красные заняли станицу.

Мы подскочили и с большим беспокойством направились дальше. Мы уже достигли первых домов станицы, когда вокруг нас стали разрываться сорокавосьмилинейные снаряды. На батарее был момент паники и растерянности, но какой-то офицер громким голосом объявил:

– Мост и выход на дамбу в наших руках. Идите на мост. Обстрел тут же кончился, и наша батарея перешла мост через небольшую речку и пошла по дамбе уже в самых плавнях. Все вздохнули с облегчением и переглянулись со счастливой улыбкой: уф! Спасены.

Никто из нас не знал, куда мы идем и что с нами будет. Но сейчас мы чувствовали себя в безопасности. Не стреляли, и красных кругом не было. Капитан Кузьмин, офицер нашей батареи, рассказал нам, что случилось в Ново-Нижне-Стеблеевской.

– Наши обозы расположились в станице, когда сегодня утром приплыли на барже красные. Батальон с одной мортирой. Это было неожиданно, и они легко заняли почти всю станицу. Но, к счастью, с нами были юнкера Константиновского училища. Они организовали сопротивление. Их начальник мобилизовал в обозах всех способных носить оружие, и красных отбросили в южную часть станицы. Я тоже явился верхом, и меня как единственного всадника послали в разведку. Стрельба стихла. Я осторожно пошел по главной улице. У поворота я остановился, идти дальше боялся. Случайно взглянул налево за плетень и обмер. Там лежало семь красных стрелков. Я стал было заворачивать коня, как заметил, что один из них поднял голову, взглянул на меня и опять опустил голову. Определенно, они меня боялись. Тогда я грозным голосом: «Сдавайтесь!» Один поднялся на колени и поднял руки в знак сдачи.

– А что же другие?

– Я сам их ужасно боялся. У них семь винтовок, а у меня один револьвер. Шестеро из них были убиты: прошла очередь пулеметного огня. Один остался жив. Тут я приосанился, велел своему пленнику собрать все винтовки и привел его к нашему начальнику, который меня похвалил. Пленный рассказал, что знал. Я же увидал нашу батарею и потихоньку сбег и присоединился к своим. А то, чего доброго, пошлют еще в разведку. Раз сошло, а другой раз может ведь и боком выйти.

Батарея двигалась не спеша по дамбе-дороге в плавнях, и мы были счастливы. Нам удалось вырваться от красных, кругом тишина, не стреляют и, главное, безопасность. Это было очень приятно. Этого чувства мы были давно лишены.

Плавни были особым миром. Это не лес, но отдельные развесистые деревья. Всюду камыши выше человеческого роста. Был сухой период. Когда идут дожди, все залито водой. Река Кубань, верней ее северная ветвь, неширока – всего саженей двадцать-двадцать пять, но глубока и с сильным течением. Говорят, в плавнях много дичи: медведи, кабаны, рыси и даже встречается олень. Громадное количество водоплавающей птицы. Над нами часто пролетали утки. Было легко заблудиться в камышах, которые начинались сейчас же около дороги. Тут наблюдался любопытный акустический феномен. Стоит немного углубиться в камыши – и не знаешь, с какой стороны доносятся звуки двигающейся колонны.

Сейчас же возникла проблема питания. В особенности для лошадей. Трава росла только на дамбе, а среди камышей ее не было. Люди как-нибудь обойдутся, подтянут ремни, а вот лошади должны есть, чтобы работать. Наши обозы, конечно, не догадались отправить баржу с ячменем вниз по течению, даже баржа с арбузами облегчила бы наше положение. Досадно думать, что обозники живут неплохо, но не могут додуматься, что надо заботиться о войсках. Ни интендантство, ни обозы никогда ничего в этом смысле не сделали, и почему-то это считают нормальным. От них не ожидают и не требуют. А нужно требовать, ведь они для того и созданы. Было досадно думать, что хороших организаторов так мало, а тупиц сколько угодно.

Где только на дамбе я видел хорошую траву, я останавливался, чтобы Андромаха могла попастись, а потом догонял батарею. Хорошо, это Андромаха, а все другие лошади моего орудия и батареи? Они не ели с выхода из Кирпилей, уже два дня. Колонна остановилась и ночевала на дамбе. Был конец августа, и было тепло. Я расседлал и разнуздал Андромаху, но держал повод в руке, чтобы она не ушла в камыши, где ее трудно будет найти. Каждые полчаса я просыпался и менял место, чтобы Андромаха нашла новую траву.

Тут на водопое утонула упряжная лошадь моего орудия. Берега дамбы были крутые. Лошадь соскользнула, скрылась под водой и больше не появилась. Никогда не думал, что лошадь может так легко утонуть. Правда, она была некормлена, непоена и очень устала, но все же удивительно. Или вода попала в уши, или холодная вода вызвала удар. Я приказал поить лошадей из ведра, чтобы и с другими не случилось того же.

Под вечер следующего дня мы достигли устья Кубани у моря. Тут, по счастливой случайности, находился пост Ачуев, который состоял из ангара со строительным материалом. Так что мы могли построить мосток для пешеходов и маленький плот, на котором переправили все орудия и повозки. Этот строительный материал оказался тут так неожиданно, что мы говорили, что Николай Угодник его тут устроил, чтобы нас спасти. Лошадей переправили вплавь в сопровождении нескольких лодок. Несмотря на крутые берега и сильное течение, все обошлось благополучно. Когда был готов плот, я сделал глупость переехать со своей пушкой на ту сторону для пробы плота. Орудие прикрутили к плоту и тянули его сперва с мостика, а потом с той стороны. Ну и натерпелся я страху! Плот был слишком мал для тяжелого орудия и грозил ежесекундно опрокинуться. Конечно, я не смог бы плыть в шинели, сапогах, с шашкой, револьвером и карабином. Я был счастлив, когда мы наконец причалили к другому берегу. Несмотря на шаткость плота, на нем переправили всю артиллерию и все повозки.

Передок и орудие были переправлены, и все мои люди и лошади находились на южной стороне реки. Полковник Шапиловский, чтобы избежать толкучки, приказал мне запрячь мое орудие и идти по пляжу. Там, верстах в трех, квартирьеры укажут пляж для батареи. Орудия будут подходить по мере переправы. Таким образом, мы пошли первыми и шли совершенно одни по пляжу плавней, где, вероятно, редко ступала нога человека. Была ночь, и светил месяц. Слева шелестели камыши плавней, а справа малые волны шептали о песок. Кругом тишина и таинственность. Это составляло такой приятный контраст с трескотней пулеметов и громом разрывов. Мы шли как зачарованные. Я обернулся в седле.