Владимир Антонов - Конон Молодый

А ведь предательство начинается в семье. Предателями не рождаются, ими становятся!»

Российский журналист Леонид Лужков, посвятивший польскому перебежчику одно из своих исследований, отмечал:

«Некоторые эксперты полагали, что Голеневский просто страдал шизофренией и, как следствие, манией величия, которая вплоть до смерти, последовавшей в 1993 году, заставляла его считать себя наследником российского престола».

Скончался Голеневский в Нью-Йорке 12 июля 1993 года.

Рассказывая в своих мемуарах о предателе Голенев-ском, генерал-лейтенант Виталий Павлов подчеркивал:

«Пример изменнической деятельности этого «крота» показывает, как агент, находясь даже не на оперативном посту в спецслужбе, может наносить ей весьма серьезный ущерб.

Именно «Снайперу» стали известны многие детали взаимодействия польской разведки с советской внешней разведкой, позволившие на основе его информации западным контрразведкам выявить ряд таких ценных агентов и разведчиков, как Лонсдейл, Блейк и Фёльфе.

А сотрудники советской внешней разведки лишний раз убедились, как опасно отступать от строгих мер конспирации при осуществлении взаимодействия с союзными спецслужбами».

Здесь, как нам представляется, необходимо также отметить, что предательство «Снайпера» нанесло в те годы ощутимый ущерб всей разведывательной деятельности нашего государства за рубежом.

Так, в опубликованных недавно в России мемуарах бывшего начальника Главного разведывательного управления Генерального штаба ВС СССР того периода генерала Ивана Александровича Серова указывается, что «дело Лонсдейла», о котором писали все газеты мира, несколько усложнило работу военных разведчиков. ГРУ вынуждено было отозвать из командировок нескольких своих сотрудников, которые могли быть известны некоторым арестованным.

Одновременно генерал Серов, который в 1954–1958 годах являлся первым председателем КГБ СССР и при котором Конон Молодый был выведен на разведывательную орбиту, констатирует: «Еще при мне его послали из КГБ за границу. Очень толковый парень. Он ряд лет очень неплохо работал, а затем Центр допустил оплошность, и англичане его выследили. Вместе с ним схватили еще несколько человек. И главное — на конспиративной квартире взяли быстродействующую аппаратуру».

В одном из своих донесений в ЦРУ Голеневский сообщил, что в начале 1950-х годов он участвовал в оперативных мероприятиях польской контрразведки по изучению технического сотрудника аппарата военно-морского атташе Великобритании в Варшаве. В дальнейшем этот человек (Голеневский по забывчивости исказил его имя и фамилию) был привлечен польской контрразведкой к сотрудничеству, а перед его отъездом из Варшавы в Англию — якобы передан на связь русским коллегам.

ЦРУ немедленно сообщило своим британским партнерам полученную от Голеневского информацию, которая легла на стол непосредственно генерального директора МИ-5 сэра Роджера Холлиса (руководил МИ-5 в 1956–1965 годах). Его сотрудники незамедлительно приступили к поиску этого человека. В тот же день он был установлен по картотеке английского министерства иностранных дел. Им оказался Гарри Фредерик Хаутон, работавший с 1952 года в посольстве Великобритании в Варшаве в качестве секретаря-шифровальщика военно-морского атташе.

Получив первые установочные данные на Хаутона, генеральный директор МИ-5 дал указание установить за Хаутоном плотное наружное наблюдение; по месту службы изучить все его связи и возможности по сбору информации; взять на контроль его телефонные разговоры; провести негласный обыск по месту работы и жительства.

Через некоторое время Роджеру Холлису поступило первое сообщение:

«Хаутон работает на Военно-морской базе в Портленде. Там расположен особо секретный, режимный научно-исследовательский центр по разработке электронной, магнитно-акустической и тепловой аппаратуры для обнаружения подводных лодок, морских мин, торпед и других видов противолодочного оружия.

Там же работает его любовница — Этель Элизабет Джи, занимающая техническую должность в бюро учета и размножения секретных и совершенно секретных документов».

Итак, к концу 1959 года Хаутон был взят в активную разработку. Уже в начале 1960 года контрразведчики установили Лонсдейла, а затем и супругов Крогер. Проследим за тем, как это происходило.

В одном из донесений сотрудников наружного наблюдения генеральному директору МИ-5 сообщалось:

«Сотрудниками Скотланд-Ярда зафиксирована подозрительная встреча Хаутона на Ватерлоо-роуд с неизвестным лицом, которому он передал пакет в целлофановой сумке, а в обмен получил конверт размером 4x3 дюйма. Связь Хаутона была взята нами под наблюдение.

Впоследствии было установлено: неизвестным лицом является сэр Гордон Арнольд Лонсдейл — крупный бизнесмен, один из директоров фирмы «Мастер Свитч и компаньоны», владелец богатой загородной виллы и около десятка личных номеров в лучших отелях Лондона.

Лонсдейл — миллионер, пользуется услугами отделения «Мидлендбанка» на Грейт-Портленд-стрит с правом получения любых кредитов. Имеет персональную ложу в крупнейшем концертном зале Лондона Альберт-Холл.

Титул «сэр» ему пожалован лично Ее Величеством королевой за то, что он «прославил Великобританию на Международной выставке в Брюсселе»…»

Таким образом, помимо Гарри Хаутона и Этель Джи МИ-5 установила и Гордона Лонсдейла. Планом их дальнейшей разработки, в частности, предусматривалось: через возможности особого управления Скотланд-Ярда продолжить наблюдение за Хаутоном и Лонсдейлом; по местам работы и жительства Лонсдейла и Этель Джи провести неофициальные обыски; побудить Хаутона и Этель Джи признаться в проведении шпионской деятельности, напомнив им о том, что в случае добровольного признания они смогут рассчитывать на снисходительность суда при определении меры наказания; поставить перед Хаутоном задачу, чтобы на последнюю встречу с Лонсдейлом он пришел вместе с Этель Джи, что позволит суду доказать ее причастность к шпионскому заговору; совместно со Скотланд-Ярдом разработать детальный план мероприятий по Лонсдейлу. Особое внимание уделить выявлению его шпионских связей в Англии и сбору вещественных доказательств. Подготовить операцию по захвату Лонсдейла, Хаутона и Джи в момент обмена информацией.

Учитывая, что Лонсдейл являлся «человеком из высшего общества», а контрразведка пока не располагала на него какими-либо серьезными компрометирующими материалами, было принято решение всю информацию об иностранце докладывать лично генеральному директору МИ-5.

Вскоре Роджеру Холлису была доложена подборка сводок наружного наблюдения за Лонсдейлом: