Юрий Левичев - Время и люди

Ну, а в целом ориентируем руководство и личный состав на четкое исполнение закона, на поддержание должного общественного порядка в области.

Примерно таким коротким и оказалось моё выступление.

Вопросов от членов бюро не было… Все ждали реакции первого.

Романов откашлялся:

– Уходят? Ну и пусть уходят… Насильно в партии держать никого не будем… А может быть нам укрепить партийную организацию УВД? – он критически взглянул на меня, а потом вопросительно на секретаря райкома.

Привалов отрицательно покачал головой…

– Нет, Валентин Степанович… Левичева избрали коммунисты Управления. Он делает всё, что в его силах. Он на своем месте…

Романов глянул на генерала Малыгина:

– Юрий Гаврилович, а что же Вас коммунисты даже в состав партийного комитета УВД не избрали… Как же так? А ведь всё может измениться в ближайшее время в стране… Что скажете?

Так вот она, настоящая цель приглашения в обком, – пронеслось у меня в мозгу,- проверка на лояльность! Тут любое неудачное слово или выражение генерала может быть истолковано превратно, и потом этого уже не исправить. Юрий Гаврилович что-то говорил, но получалось неубедительно…

– Валентин Степанович, разрешите я попробую назвать вещи своими именами, дабы не ходить вокруг да около? Может быть у меня получится дополнить генерала? – «Первый» явно не ожидал такой прыти от какого-то капитана милиции, но согласно кивнул головой:

– Своими именами назвать? Ну-ну… Попробуй…

– Никакого недоверия Малыгину коммунисты Управления не высказывали. Он не выставлял свою кандидатуру на выборах партийного комитета. Считаю его решение в нынешних условиях правильным. Если быть честным, то это мы с вами просрали ст.6 Конституции на Съезде Советов. -

Глаза у членов бюро обкома округлились и все уставились на меня, как на прокаженного. Видимо стены этого кабинета еще не слышали столь смачных выражений. А я продолжал, распыляясь, дальше:

– Я умышленно говорю «мы» не потому, что из всех нас только Валентин Степанович участвовал в работе того Съезда. Там голосовали и два сотрудника милиции, которым самарцы также оказали такое доверие. Это генерал Данков и депутат Мальков. Сегодня для органов внутренних дел может быть верной только одна позиция. Это Конституция и требования Закона. И партийные решения не могут быть приоритетом. А вот если мы не обеспечим в области должный общественный порядок, а тем более допустим безобразия, этого и нам, и вам не простят ни коммунисты, ни беспартийные жители Самары.

В кабинете стало тихо… Уже никто не смотрел на меня или генерала Малыгина. Никто не смотрел на «первого» или в глаза друг другу. Члены бюро опустили головы… Да и сам Валентин Степанович уперся взглядом в лежащую на столе красную папку с бумагами.

Через какое-то время в тишине все услышали голос первого секретаря Самарского горкома КПСС Владимира Ивановича Золотарёва, он первым поднял голову:

– А ведь капитан по большому счету прав… -

– …Вы свободны, товарищи… – Романов посмотрел на нас с Малыгиным и мы вышли из кабинета…

Уже в машине Юрий Гаврилович спросил:

– А не больно резко ты за меня вступился?

Он впервые обратился ко мне на «ты»… И это показалось мне признаком доверия…

– Товарищ генерал, надо чтобы хоть кто-то сказал им, что творится в умах обычных милиционеров. А вдруг это поможет принять верное решение? Мы же не знаем, что нас ждет впереди…

Через несколько дней по всем телевизионным каналам пронеслось «Лебединое озеро». Скоро стало ясно, что насильственное отстранение Горбачева от власти не удалось. В райкоме выдали документы на всех коммунистов, стоящих на учете. Я их раздал владельцам. Придя утром на работу, увидел, что табличка с надписью «Партком» у двери кабинета, – отсутствует.

Коммунистическая партия в СССР стала вне закона.

… В эти августовские дни уже на протяжение многих лет я мысленно возвращаюсь в год 1991-ый… Тот самый, когда страна СССР забилась в предсмертных конвульсиях. Я пытаюсь найти ответ на вопрос, – были или нет убийцы у неё? То что были могильщики,- это понятно… А убийцы? Или же страна умерла своей смертью, пусть даже после тяжелой и продолжительной болезни, как писали тогда о кончинах её прошлых вождей? И не нахожу однозначного ответа… Мне трудно судить об общем, тогда как сам я , – свидетель исключительно частного.

Самарская область пережила тот август сравнительно спокойно. И пришедшие к власти на новой волне больше лукавят, приписывая себе победу на митингах. Победа приходит тогда, когда одни отказываются от власти, а другие её подбирают. Это случается отнюдь не на митингах… Хотя популярность их лидеров безусловно оказывает влияние на массы. «Бориску на царство!» – таков был тренд того времени. Вот только итог дирижирования забугорным оркестром отрыгивается нами до сих пор…

…У меня сложилось впечатление, что наше с Малыгиным августовское приглашение в обком КПСС было первым в последующей затем череде встреч руководства области с силовиками. А если это так, то тот разговор просто не мог пройти бесследно! И потому важен итог… Сразу после путча от своих должностей были освобождены командующий Приволжско-Уральским военным округом генерал-полковник А.М.Макашов, который и не скрывал своих убеждений, а также начальник управления КГБ по Самарской области генерал-майор А.Н.Егоров. О его позиции можно лишь догадываться…

Руководители областной милиции и прокуратуры Ю.Г.Малыгин и В.В.Казаков остались на стороне закона. Их ведомства продолжили функционировать без потрясений.

Что это объясняет? На мой взгляд,- следующее…

В области, как впрочем и во всём СССР, существовало два пути разрешения конфликта. Силовой,- с сохранением существующего положения, но чреватый акциями массового неповиновения… И отказ от власти с целью стабилизации общественного порядка и недопущения в дальнейшем возможных жертв столкновений.

Команда Валентина Степановича Романова приняла сторону закона. И только за это она достойна уважения. Эти люди решили, что отказ от власти в такой ситуации сохранит жизни многим самарцам. Что было терять? У коммунистов не было ни дворцов, ни яхт… Не было миллионных зарплат… Были какие-то привилегии, были идеи, в которые верили с детства… Что по сравнению с ними власть? Для них она оказалась ценностью меньшей. Ценностью, которой можно пожертвовать во имя… И они оставили её, проявив поистине гражданскую мудрость.

Новая власть в Москве показала себя во всей красе в октябре 1993-го… Расстреливая народных избранников из танков, она защищала не общественное спокойствие или собственные идеи. Она воевала за свою собственность. И здесь, на мой взгляд, различие этих двух миров…