Ариан Шартон - Дебюсси

Корреспондент газеты «Менестрель» оказался не готовым к восприятию новой французской музыки:

«Кое-кто из моих собратьев по перу сделал вид, что считает Дебюсси в некотором роде главой новой музыкальной школы.

Нам хорошо известна эта школа. Она имеет целью перечеркнуть все, что существовало в искусстве до сего дня и передавалось из поколения в поколение, и направить его на путь мистики и символизма. Ритм, пение, тональность — вот три вещи, которые неизвестны господину Дебюсси. И он умышленно ими пренебрегает. Его музыка расплывчата, лишена формы. В ней нет ни движения, ни жизни. Боюсь, что публика разделяет мое мнение. Холодный прием, который она оказала композитору, показывает, какую тоску навевает его музыка. Конечно, никто не отрицает, что музыкант не лишен таланта. Однако остается сожалеть, что он распорядился им не лучшим образом».

У Уго Имбера из журнала «Guide Musical» был свой взгляд на это «волнующее, ни на что не похожее, продуманное до мелочей, вполне сложившееся произведение»: «Его форма лишена четких контуров. Оно загадочно, как поэма. Возникает вопрос: куда мы идем?» В ответ на придирчивые отзывы музыкальных критиков, разбиравших по косточкам произведение Дебюсси, было написано немало хвалебных статей. То, что не понравилось одним, привело в восторг других. В отличие от критических баталий вокруг постановки драмы «Эрнани», по поводу которой скрестили шпаги приверженцы старой классической школы и молодые поклонники романтического искусства, опера «Пеллеас и Мелизанда» не спровоцировала столкновения поколений, несмотря на то, что на защиту композитора выступили представители молодого поколения. Наряду с молодежью оперой, например, восхищался 57-летний Адольф Жюльен, а также Анри Бауэр [105] Анри (Генри) Бауэр (1851–1915) — французский писатель, критик и журналист. Незаконный и непризнанный сын Александра Дюма-отца. , которому шел пятьдесят второй год. В то же время музыка Дебюсси не нравилась композитору Эжену Гаркуру, который был на три года младше Дебюсси, а также Камилю Беллэгу [106] Камиль Беллэг (1858–1953) — французский музыкальный писатель. , который был на четыре года старше. Один из журналистов, писавший под псевдонимом «Господин-оркестр», поместил в газете «Фигаро» заметку о двух противостоящих лагерях среди музыкальных критиков:

«В обсуждении произведения Дебюсси не преминули принять участие все парижские музыковеды, к мнению которых прислушиваются постоянные посетители салонов, все завсегдатаи больших и камерных концертов. Среди них были пассионарные личности, представители умеренных взглядов, фанатики, а также полные пофигисты. Были даже глухие в прямом смысле слова.

Все поднимали руки… или пожимали плечами.

Одни говорили, что это — самое значительное музыкальное событие. Другие же без всякого уважения к автору утверждали, что это розыгрыш…»

Андре Корно в газете «Le Matin» писал:

«Вот произведение, которое ни с чем не сравнимо в искусстве. Новые впечатления, новые выразительные средства, в которых критики с радостью отметили отсутствие малейшей имитации, подражания Вагнеру, Гуно или Массне. Музыка “Пеллеаса и Мелизанды” настолько самобытна и оригинальна, что было бы удивительно, если бы она не подверглась нападкам самой недоброжелательной критики. Мы отстаиваем свою свободу выбора и просим не мешать нам наслаждаться столь оригинальной, восхитительной и поэтичной музыкой господина Дебюсси… Эти чарующие звуки пьянят и завораживают нас».

Журналист хвалил декорации и восхищался мужеством Альбера Карре. Его единственная оговорка касалась Мэри Гарден. Он назвал ее певицей «сухой и резкой, которой не хватает поэзии». Жан Марно в «Mercure de France» без обиняков заявляет о шедевре:

«Композитор “Пеллеаса и Мелизанды” — музыкант исключительно самобытный. Он нашел самые восхитительные краски, чтобы описать чувства, картины, впечатления. Он отвергает всякую рутину и условность. Он создает искусство, которому с полным правом можно присвоить его имя. Композитор в совершенстве владеет техникой исполнения. Блестящая “виртуозность” стала его творческим почерком. Он воспроизводит самые непривычные сочетания звуков с невероятной уверенностью и мастерством».

Что касается ежедневной газеты «Фигаро», то помимо отзыва «Господина-оркестра» она посвятила Дебюсси три статьи. Так, 1 мая 1902 года Эжен Гаркур выступил на стороне враждебного лагеря: «Музыка господина Клода Дебюсси совершенно расплывчата. Сначала кажется, что она не лишена некоторого очарования. Однако чем дольше ее слушаешь, тем скучнее становится. Музыка “Пеллеаса и Мелизанды”, безусловно, заслуживает того, чтобы ее ради любопытства разместили во всех музыкальных библиотеках. Господин Дебюсси, возможно, в будущем согласится отказаться от своей манеры сочинения и вернется к более здоровой концепции музыкального искусства». 2 мая 1902 года не испытывавший интереса к музыке Шарль Жоли посвятил разгромную статью одним только декорациям Жюссома и Ронзена. Вся пресса без исключения и даже критики, которые с неодобрением восприняли музыку Дебюс си, положительно отозвались о декорациях к опере. Немного позднее музыкальный критик «Фигаро» Анри Бауэр написал ответную статью на выпад Эжена Гаркура, справедливо указав на долгий путь, который прошел Дебюсси, прежде чем приступить к сочинению этого произведения. Анри Бауэр объяснил, каким образом композитору удалось преодолеть влияние творчества Вагнера, принятого за эталон музыкального искусства. Не вызывает сомнения, что это «музыкальное сочинение, обладающее утонченным вкусом, нежной и тонкой душой, изысканной чувственностью, сказочной колористикой, атмосферой, окутанной дымкой поэтичной меланхолии», заставит современников признать его автора выдающимся композитором.

Венсан д’Энди в журнале «L’Occident» был еще убедительнее:

«Очевидно, что “Пеллеаса и Мелизанду” нельзя назвать ни оперой, ни музыкальной драмой в обычном смысле этого слова. Это не пьеса последователя веризма [107] Веризм (ит. il verismo , от слова vero — истинный, правдивый) — реалистическое направление в итальянской литературе, музыке и изобразительном искусстве конца XIX века. и не драма в подражание Вагнеру. Опера “Пеллеас и Мелизанда” меньше и одновременно больше, чем все это вместе взятое. Меньше, ибо музыка как таковая большую часть времени играет лишь второстепенную роль, подобно раскрашиванию иллюстраций в средневековых рукописях или полихромии [108] Полихромия — раскраска архитектурных и скульптурных произведений в разные цвета; употреблялась с самых древних времен вплоть до эпохи Возрождения. в скульптуре той же эпохи. Больше, ибо вопреки тому, что происходит в современной опере и даже в музыкальной драме, в “Пеллеасе и Мелизанде” первостепенное значение имеет текст. Это самым замечательным образом адаптированный текст, в своей звуковой концепции с вокалическими инфлексиями, купающийся в по-разному окрашенных музыкальных волнах, которые подчеркивают его рисунок, открывают его тайный смысл, увеличивают экспрессию, оставляя слово просвечиваться сквозь гипнотически обволакивающие его токи…»