Сергей Кремлёв - 12 побед Лаврентия Берии. Жизнь за Сталина

Крестьяне пашут землю. 1931 год.

Фото Уильяма Осгуда Филда

Грузия. 1931 год.

Фото Уильяма Осгуда Филда

На военно-грузинской дороге. 1931 год.

Фото Уильяма Осгуда Филда

Зугдиди. Уличная сцена.

Фото Уильяма Осгуда Филда. 1931 год

В горной Грузии вновь образовывались банды. И Реденс с Берией запрашивали санкции Центра на более энергичные действия — когда пожар возник, его приходится тушить. Но разжигало пожар тогдашнее политическое руководство Грузии. «Старые» «большевики» разводили и внутреннюю склоку. Берии всё это надоело хуже горькой редьки — клеить не им разбитые горшки. И 13 мая 1930 года он написал Орджоникидзе:

«Дорогой Серго, не один раз я ставил перед Вами вопрос о моей учебе. Время проходит, кругом люди растут, развиваются, и те, которые еще вчера были далеко от меня, сегодня ушли вперед. Известно, что безбожно отстаю. Ведь при нашей чекистской работе не успеваем зачастую даже газету прочесть, не то что самообразованием заняться…

Дорогой Серго! Я знаю, Вы скажете, что теперь не время поднимать вопрос об учебе. Но что делать… Чувствую, что я больше не могу…»

Возможно, когда он писал эти строки, Берия думал и о блондинке с голубыми глазами — жене Нино, которая закончила экономический факультет университета, готовила диссертацию. От Лаврентия в 1930 году всё это было так же далеко, как в 1923-м… Берии пошёл тридцать второй год, он был председателем ГПУ Грузии и заместителем председателя ГПУ Закавказской СФСР. И, даже занимая такие посты, хотел учиться.

Были в майском письме и такие строки:

«Я все строго обдумал. Мой уход на работе не отразится. Аппарат Груз[инского] ГПУ налажен и работает настолько четко, что любой товарищ, который его возглавит после меня, справится с положением.

Аппарат Аз[ербайджанского] ГПУ в центре также налажен. Укрепляется теперь и аппарат Арм[янского] ГПУ. Тов. Реденс уже в достаточной мере ориентируется в нашей обстановке и свободно справляется с работой…»

А вот ещё одно место из того длинного майского письма:

«Я думаю, что мой уход из Закавказья даже послужит к лучшему. Ведь за десять лет работы в органах ГПУ в условиях Закавказья я достаточно намозолил глаза не только всяким антисоветским и контрреволюционным элементам, но и кое-кому из наших товарищей. Сколько людей будут прямо-таки приветствовать мой уход, настолько я им приелся своим постоянным… вскрыванием имеющихся недочетов. Им хотелось, чтобы все было шито-крыто, а тут, извольте радоваться, кругом недочеты и ляпсусы…

Чувствую, что определенно всем надоел. Уже начинают прорабатывать, а что будет дальше — не знаю. Со мной начинают связывать все истории, которые когда-либо были в Грузии и вообще в Закавказье… В умах многих товарищей я являюсь первопричиной всех тех неприятностей, которые постигли товарищей за последнее время и фигурирую чуть ли не как доносчик.

Можно ли в таких условиях работать и будет ли какая-никакая польза от этой работы? Я думаю, что нет…»

Всесторонняя оценка ситуации и руководства «на местах» входила в прямые служебные обязанности Полпреда ОГПУ Закавказья — чекисты играли в системе Советской власти роль объективного «государева ока». А Лаврентий Берия своими обязанностями не пренебрегал никогда. Да и другим этого не позволял. Таких не очень любят в большинстве начальственных кабинетов. Иначе бывает лишь тогда, когда сам хозяин кабинета являет собой деятельного лидера, главное «хобби» которого — его дело, занимающее двадцать четыре часа в сутки, а не положенные «присутственные» часы.

Вячеслав Рудольфович Менжинский (1874–1934) — российский революционер, советский партийный деятель, один из руководителей советских органов государственной безопасности, преемник Ф. Э. Дзержинского во главе ОГПУ (1926–1934)

Имея же в виду письмо от 13 мая 1930 года, отметим характерную его особенность: Берия никого конкретно не обвинял, хотя объективно оснований к тому хватало. Тем не менее, Берия лишь «настоятельно» просит взять его из Закавказья, и «если уж никак нельзя послать на учебу, то хотя бы перебросить на другую работу в каком-нибудь из районов СССР»…

Это тоже ведь характеризует человека.

И характеризует достойно.

В МАЕ 1931 года Реденса перевели в Белоруссию, и полномочным представителем ОГПУ в ЗСФСР — председателем Закавказского ГПУ был назначен тридцатидвухлетний Лаврентий Берия. 5 августа 1931 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило его членом коллегии ОГПУ. Ещё до этого — 30 марта 1931 года, был издан приказ Председателя ОГПУ Менжинского № 154/93:

« 30 марта 1931 г.

Секретно

Гор. Москва

21 марта исполнилось 10 лет существования и героической борьбы органов ГПУ Грузии…

Трудная была работа ГПУ Грузии, много славных бойцов выбыло из строя, но и достижения огромны: разгромлена меньшевистская партия Грузии, одна из наиболее мощных и организованных антисоветских партий в СССР, изъяты десятки составов ее ЦК, сотни местных комитетов, тысячи членов актива; разгромлены линии связи и в результате 80-ти тысячная партия меньшевиков, имевшая поддержку интервентов и всего 2-го Интернационала, сведена до положения жалкой группы контрреволюционеров, разоблаченных перед трудящимися массами.

Также разгромлены и сведены на нет крупные в свое время антисоветские буржуазные партии национал-демократов и социалистов-федералистов.

Разгромлен бандитизм…»

Но кто обеспечил это в первую голову? Что ж, на этот счёт приказ выражался определённо и однозначно:

«Коллегия ОГПУ с особым удовлетворением отмечает, что вся эта огромная напряженная работа в основном проделана своими национальными кадрами, выращенными, воспитанными и закаленными в огне боевой работы, под бессменным руководством тов. Берия — сумевшего с исключительным чутьем, всегда отчетливо ориентироваться и, в сложнейшей обстановке, политически правильно разрешая поставленные задачи,… в то же время личным примером заражать сотрудников и, передавая им свой организационный и оперативный навыки, воспитывать их в безоговорочной преданности Коммунистической партии и ее Центральному Комитету…»