Коллектив авторов - Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

Были часто бомбежки. Во время бомбежек выгоняли в бомбоубежище.

Многие в лагере травились и вешались.

Однажды, когда бомбили, мы решили сделать побег с одной девушкой. Она была старше меня, ее звали Шура, она из Бобруйска Могилевской области, из Белоруссии. Нас встречал один русский — это был друг Шуры. Она знала, что ее могут разоблачить, о ее вредительстве. Если бы нас нашли, тогда бы расстреляли, но нам в то время было уже все равно.

Я ничего не знала, куда меня везли, но только знала, что мы едем дальше от Берлина. Мы хотели устроиться на работу у хозяина. Но других брали, а я была очень плохая, поэтому меня не брали. Они не хотели меня бросать.

А потом нас устроил на работу полицай в туберкулезный лазарет ухаживать за больными. Мы согласились. Нас перевели в барак. Барак был неплохой, там работали западные украинцы. Барак был на территории лазарета, ходили свободно куда хочешь. Питание было хорошее, но больные много не кушали. Прежде, чем приступить к работе у нас проверяли здоровье. Самое страшное было для меня заболеть.. Но все было хорошо, я оказалась здоровая.

И еще мне пришлось немного ухаживать за больными. Одна немка меня пожалела, и меня отправили на работу на кухню. Здесь я стала поправляться. Но была недолго. Придя утром на работу, увидела, что немцы сильно волновались и на балконах вывесили белые простыни. В этот момент я узнала, что это значит: это они сдавались. Через два дня приехали наши танки.

Природа была очень хорошая. Весь лазарет в соснах. Город назывался Штеттин. День, когда пришли наши солдаты, до сих пор стоит в моей памяти.

Как они нас встречали, сколько было слез и радости! Они нам давали все: и продукты, и цветы, и одежду. И стали устанавливать комендатуру. Шурин друг ушел. Она искала его, но мне кажется, он ушел с солдатами на Берлин. Оказалось, мы жили от Берлина не более трехсот километров. Это я после узнала. Но радоваться нам пришлось недолго.

Немцы пропустили наших солдат на Берлин. И тут же вышли с танками и машинами и перебили нашу комендатуру и солдат. Стали искать всех русских, кто остался. Двух раненых солдат мы, с одной девушкой Раей спрятали среди туберкулезных. Она была из Ворошиловградской области, с 100 шахты. Она тоже была малолетней. Когда нас с ней нашли немцы, повели на расстрел. Это нужно пережить. Но, видно, не судьба умереть мне в Германии. Три раза на меня наставляли оружие, но я осталась жива и благодарна Господу Богу, что он меня спасал.

Раз, просто как ястреб появился самолет и началась бомбежка. И нам пришлось скрыться. Трое суток мы с Раей сидели в колодце, забыли про еду. Только гремели «катюши». На третьи сутки мы услышали крики. Это были наши. Они делали прорыв. Когда мы вышли из колодца, все горело и по трупам ехали танки. Мы стояли как мертвые, когда подъехали к нам, стали спрашивать. Мы просили, чтобы взяли нас на танки, и сказали, что там в лазарете есть два солдата. Мы показали, где они находились. Их забрали, и нас увезли. После боя танкисты поехали на отдых. Там мы с солдатами отдыхали в деревне.

А после они поехали на Эльбу, а нас сдали в комендатуру одному солдату, чтобы нас отвел. Это было вечером. Нас накормили. А утром увезли на машине в распределительный лагерь г. Фост. Там нас поселили с Раей в однокомнатную квартиру, дали талоны в столовую на питание. Дома охраняли солдаты. Отсюда вывозили людей на родину. Здесь было много народу, которых проверял КГБ. Только после проверки отправляли.

Пока находились в лагере — работали на разборке и упаковке станков в Россию. Нас долго не хотел отправлять комендант, все говорил, что мы умрем в России с голода. Но как хотелось на свои камни! Только бы домой — и умереть.

Я вернулась. Родителей не оказалось, но чужие люди меня не бросили. Я плакала день и ночь. Вернулась, в чем была: ни одежды, ни обуви не было. Но уже было не страшно. Завод не работал, его только восстанавливали. Там работал родственник моей сестры по мужу, брат. Он когда узнал, что я приехала, пришел и забрал меня к себе в комнату.

О моих родных никто не знал, говорили, что они погибли. Но в августе 1945 г. они вернулись. Это было большой радостью для меня, и мне захотелось жить и учиться. Жизнь продолжается.

Беляев Василий Иванович

1930 г.р., ур. с. Погост Людиновского района, прож. в г. Людиново Калужской области

Родился я 2 июня 1930 г. в селе Погост Людиновского района Калужской области. Родился уже без отца, так как его придавило в карьере грунтом, где добывал он известковый камень. В 1936 г. мать вышла замуж за мужчину, у которого был сын — мой ровесник.

В 1937 г. я пошел в первый класс, успел окончить три класса — началась Великая Отечественная война.

Этот день у меня остался в памяти на всю жизнь. Был жаркий солнечный день. Мы, детвора, ожидали у магазина привоз хлеба. Очередь была большая. К нам подъехал представитель военкомата и объявил, что началась война. С этого дня полились людские слезы. У многих они не просыхают и сейчас. Вскоре приехала машина и забрала мужчин для отправки на фронт. Грохот канонады приближался к нашему селу. По ночам стало видно зарево войны. К этому времени у нас семья уже состояла из 6 человек: мама Ольга Ивановна, я — Василий, приемный сын — Дмитрий 1930 г.р., Мария — 1941 г.р., Антонина — 1936 г.р., Иван — 1939 г.р.

Осенью к нам в деревню пришли немцы. Сперва ворвались танки. Они ехали по огородам, с которых убрали картофель. Потом пошла пехота. Прошло несколько дней. Потом какое-то время немцев особенно не наблюдалось. Вернулись наши войска, и какой-то промежуток времени было затишье до глубокой осени. Через некоторое время появилась немецкая разведка. Вскоре со стороны Болвы пришли немецкие войска. Бой длился трое суток. В боях погибло много нашего войска, и немцы заняли нашу деревню. Из нашей семьи ранило маму и сестру. После боя немцы перевязывали наше мирное население, а кто прятался в разных щелях — расстреливали.

В 1942 г. в конце апреля нас, несколько семей, погрузили на повозки и повезли в Погост. Там нас погрузили на платформы и повезли в Людиново. Поселили в церкви. Налетели наши самолеты. Они побомбили и улетели. Немцы нас отправили по деревням. Мы попали в деревню Гряда. Пробыли там некоторое время. Потом нас привезли на станцию Зикеево и отправили в Брянск в лагерь для военнопленных. Мы расположились на нарах, с которых по утрам стаскивали трупы крючками. Кормили баландой с конскими внутренностями. Иногда попадались в баланде такие части, которые приходилось использовать на ремонт обуви.

После Брянска нас повезли в Белоруссию: Гомель, Орша, Минск, Барановичи. Там мы услышали стрельбу и взрывы. Мы спрашивали «Что это?» Нам сказали, что это взрывают землю и готовят могилы для евреев. Мы подумали, что это не минует и нас.