Ксения Колосова - Я нашла вам собаку

Забор, как оказалось, огораживал турбазу, которая в советское время была открыта для всех желающих, а сейчас принадлежала одному из министерств и использовалась для корпоративных выездов. На территории базы три собаки практически одновременно родили щенков. Сколько именно — никто не знал. Охранники, которые жили на объекте постоянно, уже привыкли к тому, что дважды в год их территория превращалась в меховой детский сад (осенью щенков, например, было восемнадцать). Денег на стерилизацию собак начальство, конечно, не давало.

Судьба щенят складывалась по-разному: кого-то забирали местные дачники, кто-то заболевал, кого-то сбивала машина. Остальных комендант базы обычно относил в коробке к местной помойке. На тот момент, когда мы узнали о ситуации, щенят осталось пятеро — три мальчика и две девочки.

С мальчишками удалось разобраться довольно быстро: Джо нашёл семью самым первым благодаря чудесным фотографиям, Чарли взял к себе наш знакомый, а Форест уехал жить за границу.

Двух девочек — Тори и Сэм — мы поселили у себя на участке. Днём они носились вместе со старшими собаками или играли во всё подряд: в листики, вытащенные из сарая ботинки и оказавшихся на свою голову в их поле зрения лягушек.

Через пару недель мне удалось записать обеих на очередную выставку собак из приюта, которые регулярно проводят разные зоозащитные организации. Идея таких выставок в том, что потенциальные хозяева могут познакомиться сразу с большим количеством собак без необходимости ездить по приютам и передержкам. Волонтёры привозят на выставку самых разных собак и щенков, больших и маленьких, пушистых и гладкошёрстных, подростков и пожилых, но все собаки-участники хорошо социализированы, здоровы и полностью готовы к тому, чтобы стать частью чьей-то семьи.

Щенки на таких выставках всегда собирают множество обожателей. Уже через пару часов после начала мероприятия Сэм и Тори так устали от того, что их снова и снова, как я ни старалась сдерживать толпу, берут на руки, гладят, целуют, обливают слезами дети и выхватывают друг у друга взрослые, что без задних лап спали в переноске. Было и несколько желающих забрать щенят, но никто из них нам не понравился. Когда я уже смирилась с тем, что мы поедем обратно домой в том же составе, в каком приехали, к переноске с сопящими малявками подошла симпатичная семья: мама, дочка и папа с небольшой собакой на руках. Сказали, что ищут вторую собаку в дом, но поскольку первый пёс с характером, то хотели бы взять щенка, чтобы животным было проще подружиться. Я честно попыталась растормошить девчонок, но энергии на общение хватило только у Сэмми. Тори вяло помахала незнакомым людям хвостом и перевернулась на другой бок досыпать. Так Сэм стала домашней.

Мы договорились, что семья поедет вперёд, чтобы купить всё необходимое в зоомагазине около дома, а мы со щенком приедем чуть позже. Дочка Алиса несколько раз попросила меня ничего не перепутать и привезти им после выставки именно Сэм, вот именно эту с ушами, да-да, вот эту рыженькую, ну вот эту, вы точно запомнили?

За Тори было немного обидно — она была моей любимицей. В вечер после выставки я собрала её лучшие фотографии и написала о ней небольшой текст, который начинался так:

«Тори за свои сурово сдвинутые брови получила прозвище „викинг“, что, кстати, по одной из распространённых версий означает „человек из бухты“. А наша Тори как раз родилась на берегу озера. Но брови бровями, а меж тем Тори — очень нежная девочка. Как и любой щенок в её возрасте, она, конечно, с удовольствием бегает, прыгает и скачет, но тут же замирает, если начать её гладить, и может долго-долго сидеть на месте, наслаждаясь лаской. К тому же Тори страшно сообразительная: то, что у неё теперь есть имя и что именно нужно делать, когда слышишь „Тори, ко мне!“, поняла с первого раза».

Бывает — и это идеальный вариант — по объявлению о том, что собака ищет дом, звонит всего один человек. Но больше и не нужно. Потому что часто это тот самый человек, который ищет именно эту собаку. Кроме Марины по Тори никто не звонил, но нам больше и не требовалось. Не зря Тори проспала всю выставку — чувствовала, что найдёт свою семью в другой раз.

Через полгода после выставки мне написала хозяйка Сэмми. Сказала, что у дочки вдруг началась аллергия, и попросила помочь найти Сэм новый дом. Искать дом подростку сложнее, чем щенку, а взрослой собаке — сложнее, чем подростку. Из рыжего колобка Сэм превратилась в стройную и длинноногую собаку, только уши развешивала всё так же смешно. Мы сделали ей новое портфолио и запустили объявление в сеть.

Как и в случае с Тори, по объявлению был всего один звонок. Мне понравилось, что люди в этот раз оказались совсем другие: молодая пара, с которой, как потом выяснилось, у нас имелось много общих знакомых. Жизнь и работа ребят были плотно связаны со спортом, поэтому и собаку они искали активную. А прежние хозяева как раз жаловались на то, что не могут дать энергичной Сэм необходимого количества нагрузки и внимания. Поскольку в первой семье собака прожила достаточно долго, то, прежде чем забрать её окончательно, ребята несколько раз приезжали просто погулять с Сэмми, чтобы она успела к ним хоть чуть-чуть привыкнуть и не так сильно переживала переезд в новый дом. Но Сэм, конечно, всё равно была в стрессе: ходила за ребятами хвостом и плохо оставалась дома одна, боялась новых людей, которые приходили в гости (мол, вы тоже хотите меня забрать), и вообще была постоянно настороже.

Я старалась поддерживать связь с Юрой и Ксюшей, потому что в такие моменты важно поддерживать именно людей, ведь от их спокойствия и уверенности в ситуации зависит и состояние собаки. Ксюша постоянно присылала мне фотографии Сэмми и рассказывала, как у них дела. Но спустя пару дней в мессенджере вместо очередного смешного снимка меня ждало вот такое сообщение (публикуется с согласия хозяйки):

«Ксения, привет!

Нужен твой совет / помощь. Буду говорить предельно откровенно, хотя в данной ситуации „откровенно“ = смертельно стыдно.

На третий день новой жизни наши впечатления оформились в настоящую взаимную панику. Кажется, будто мы наконец осознали, что с нами произошло, и горько пожалели. Я не стала упоминать об этом во вчерашней переписке, потому что упорно отгоняла дурные мысли как недостойные и малодушные, но они стали только крепче и интенсивнее.

Ты знаешь, что до Сэм я приглядывала за другими собаками и искренне хотела свою. Я вообще никогда ничего не хотела так сильно, как собаку. Мы обсуждали это решение полтора года и приняли его, как мне казалось, максимально взвешенно.

Мы готовились к бытовым трудностям, ранним подъёмам, долгим прогулкам и непростому процессу воспитания, но, как выяснилось, не были готовы к тому, КАК отреагируем на новую жизнь, когда окажемся связаны прочным обязательством на ближайшие лет 10–15. И дело даже не в том, что Сэм большая и непослушная, а мы хотели, например, маленькую и покладистую. Дело в том, что если бы я сейчас могла откатиться назад, я бы уже никакую собаку не захотела.