Ольга Ярикова - Юрий Поляков. Последний советский писатель

В 1990-е вышло несколько самых успешных романов Александра Проханова, среди которых воодушевленный идеями технократической цивилизации и русской государственности «Последний солдат империи» (1993). Другие его романы — «Ангел пролетел» (1994), «Дворец» (1995), «Чеченский блюз» (1998), «Красно-коричневый» (1999) пользовались неизменным успехом у публики, ориентированной на патриотизм и традиционные ценности. Кстати, на роман «Красно-коричневый» Юрий Поляков откликнулся сочувственной и глубокой рецензией, опубликованной в еженедельнике «День литературы». А термин «красно-коричневые» надолго вошел в политический лексикон либералов, именовавших так людей, близких Проханову по взглядам. Самый нашумевший, антипутинский роман Проханова «Господин гексоген», вошедший (именно поэтому) в шорт-лист премии «Национальный бестселлер», появился уже в нулевые — в 2002 году. Особенность его творчества заключается еще и в необычной биографии — биографии человека, побывавшего практически во всех горячих точках эпохи и отобразившего в своих книгах этот уникальный опыт.

В 1990-е годы российские читатели открыли для себя еще одного пассионарного человека и писателя — Эдуарда Лимонова, который исполнил завет Серебряного века, сделав свою жизнь литературой, недаром некоторые считают его самого литературным персонажем. Лимонов уехал из СССР в 1970-е и вернулся на родину в 1991-м, восстановив советское гражданство. Вернувшись, он основал Национал-большевистскую партию, основное ядро которой составляла никому тогда не нужная и предоставленная самой себе молодежь, а чуть позднее начал выпускать газету «Лимонка», но и партия, и газета вскоре были признаны экстремистскими и запрещены. При этом акции лимоновцев сводились к мирным протестам против политики либеральных властей, которые расправлялись с протестующей молодежью отнюдь не либерально. В октябре 1993-го Лимонов вместе со своими нацболами участвовал в защите Белого дома. В качестве участника боевых действий он побывал в Югославии, Приднестровье и Абхазии. А в начале нулевых, по обвинению в незаконном хранении оружия, был приговорен к четырем годам лишения свободы и через два года условно-досрочно освобожден.

Возвращение его на родину началось публикацией в 1990 году нашумевшего романа «Это я — Эдичка», который впервые вышел в Нью-Йорке еще в 1970-е. Затем появились, тоже впервые опубликованные за рубежом, другие его книги: «Дневник неудачника» (1991), «Подросток Савенко», «Молодой негодяй», «У нас была великая эпоха» (1992), «Палач», «История его слуги» (1993), «Укрощение тигра в Париже» (1994), «Чужой в незнакомом городе» (1995). Некоторые критики утверждают, что книги Лимонова оказали ощутимое влияние на молодую литературу нулевых.

Любопытно, что именно Юрий Поляков, отправившись в Париж на презентацию повести «Парижская любовь Кости Гуманкова», передал Лимонову по просьбе издателя сигнал «Эдички», впервые изданного в СССР. Эта встреча также была отображена писателем.

Саша Калязин попросил связаться в Париже с Лимоновым и передать ему коллективный сборник «Непроходняк», где напечатали несколько стихотворений изгнанника. За контакты с эмигрантами к тому времени уже не карали, даже не грозили пальчиком. Жизнь менялась стремительно. Но, вручая книжку для передачи беглому писателю, старый товарищ честно предупредил:

— Эдик тебя, конечно, поведет в кабак, станет разговоры разговаривать. Будь поаккуратнее!

— В каком смысле?

— Не откровенничай, а то выведет тебя в новом романе полным дебилом.

— А если я глупого ничего не скажу?

— Все равно выведет. Творческий метод у него такой.

Лимонов с радостью откликнулся на звонок и через час был в холле отеля. Мускулистый, в тенниске и облегающих брюках, он смахивал на атлета, готовящегося подойти к «коню» и завертеться, ловко перехватывая отполированные ручки снаряда. Взяв книжку, Лимонов нежно погладил ее как долгожданного ребенка, полюбовался обложкой, полистал, а потом пригласил доброго вестника в ближний кабачок. Выпили много, Скорятин без устали вещал о невероятных переменах в СССР, а Эдик, осушая очередной бокал совиньона, шумно восхищался, какого умного собеседника послала ему судьба, и повторял:

— Надо возвращаться. Пора! Пора!

…Через год легкопёрый Лимонов издал очередной роман. Там имелся эпизодический персонаж — убогий советский журналист по фамилии Курятин, удивительная свинья и редкий дурак, норовивший напиться за чужой счет и городивший такую запредельную чушь, что совестно было читать…

В 1990-е началась глобальная ревизия отечественной истории, в том числе и через художественную литературу. История стала предметом яростных споров, а пока стороны спорили, Сорос благополучно издавал для российских школ учебники, где эти споры были разрешены, причем не в пользу тех, кто призывал свою историю по крайней мере уважать — и уж во всяком случае изучать не с помощью чьих-то идеологически заданных измышлений, а с учетом великих и героических свершений народа. Тогда камертоном стало огульное отрицание каких бы то ни было достижений советского периода, утверждение, что Сталин был параноиком, что у них с Гитлером практически нет отличий и т. д. Людей настойчиво переориентировали и дезориентировали, и в этом глобальном потоке лжи участвовали не только СМИ, но и литература.

В 1994-м, когда началась война в Чечне, общим местом стал пересмотр отношения общества к армии, которой прежде принято было гордиться, особенно после победы в Великой Отечественной. Стали пересматриваться и оценки отдельных личностей, таких как генерал Власов, заслуженно повешенный в 1946-м во дворе Бутырской тюрьмы.

О том, что война — это не только героизм, но и жестокость, часто неоправданная, о так называемой окопной правде уже давно поведали миру советские писатели: упоминавшийся здесь Юрий Бондарев, лауреат Сталинской премии Виктор Некрасов, нобелевский лауреат Михаил Шолохов, Герой Соптруда Даниил Гранин, не говоря уже о Василе Быкове, Владимире Богомолове, Борисе Васильеве и многих других. Но в 1990-е стало модно смотреть на войну словно бы из немецкого окопа. На русский стали переводиться тексты, написанные выжившими власовцами, книжный рынок наводнили книги немецких авторов о Второй мировой войне и о немецкой военной технике, в то время как мемуары советских воинов, маршалов, генералов и солдат надолго остались невостребованными.

Тогда же вышла книга, успех которой можно объяснить лишь неким коллективным безумием, охватившим общество: «Ледокол» бывшего советского разведчика, перебежчика и предателя Владимира Резуна, взявшего себе псевдоним Виктор Суворов. Там утверждается, будто Сталин активно готовился напасть на Германию и Гитлер его просто опередил. Книга претендует на откровение, раскрытие долго скрывавшейся исторической истины, между тем это чистейшей воды выдумка, не имеющая никакого отношения к реальной истории. И тем не менее множество людей публикация книги буквально сбила с толку, а ее тиражи конкурировали тогда с тиражами бестселлеров. Этому способствовала широчайшая и агрессивная реклама в СМИ, в том числе государственных, на что не раз обращал внимание Поляков. Все последующие опусы Резуна, заслуги которого тянут на пожизненное, беспрепятственно публиковались в России, несмотря на то что они делались все более беспомощными.