Ольга Ярикова - Юрий Поляков. Последний советский писатель

Как известно, язык литературы напрямую на киноязык не переводится, хотя положительный опыт в советском кино имелся: вспомним хотя бы «Тихий Дон» Сергея Герасимова, «Хождение по мукам» Григория Рошаля или киноэпопею Сергея Бондарчука «Война и мир», которая буквально цитирует роман Льва Толстого.

Переделывая литературный сценарий в режиссерский (такова была принятая технология), Снежкин ссылался как раз на то, что у кино свои законы и свой язык, который намного грубее литературного, а потому для него больше подходит «черно-белый» формат. Снежкин расчеловечил Шумилина, сняв фильм, на идейно-художественном уровне подтверждавший его личное убеждение, что советская власть не имеет права на существование. Поляков показывал в повести, что за дебошем в райкоме стоит драма старшеклассника, которого оскорбили в лучших чувствах, походя, по формальному признаку не приняв в комсомол, куда он вместе со всеми стремился. Даже в описываемые времена для многих молодых людей вступление в ВЛКСМ оставалось важным жизненным событием, да и мало кто был готов становиться изгоем среди одноклассников. Было и практическое объяснение столь массовому вступлению в комсомол: для подачи заявления во многие вузы страны от абитуриентов требовалась комсомольская характеристика, а в ограниченный контингент, воюющий в Афганистане, не брали добровольцев без рекомендации комсомольской организации. Понадобилось немало усилий, в том числе и «ЧП районного масштаба» (прежде всего в театральной и киношной версиях), чтобы десятилетиями нажитый авторитет комсомола поколебать.

Но режиссера Снежкина волновало совсем другое. У него Шумилин спьяну останавливается у портретов членов политбюро, которые имелись тогда во всех городских районах, и, глядя на лики небожителей, представляет себе еще один портрет: видит себя, с благородными сединами и Звездой Героя Соцтруда. «Ждите!» — говорит он, подмигивая портретам. Последняя сцена фильма еще более символична: похищенное знамя (которое в повести проходит как одна из многих художественных деталей) найдено, и Шумилин несет его ночью по безлюдному Ленинграду. «Искать знамя, когда потерян смысл жизни!» — восхищались рецензенты, усмотрев в этом главную идею фильма…

Когда Поляков увидел, что получается у Снежкина, он попытался возражать, но ему ответили: вы не понимаете законов киноискусства. Фильм «ЧП…» (с дебютантом Игорем Бочкиным в главной роли) — это памфлет, изобличающий чудовищную систему и людей-монстров, которые ее представляют. Герой фильма — конченый мерзавец и карьерист, легко переступающий через судьбы людей, в том числе близких. Это наглядно показано в эротических сценах, с женой в спальне и любовницей на кухне, вызвавших особый интерес у неизбалованного эротикой советского зрителя. Таким мог стать герой Полякова годы спустя. Мог, но не обязательно бы стал! Ведь автор завершает повесть за мгновение до рокового шага героя, и у читателя остается надежда, что Шумилин не расплатится за свою карьеру судьбой мальчишки.

Тогда, в 1988-м, фильм был воспринят на ура. Правда, как уже сказано, вначале на широкий экран его не пустили и пару месяцев устраивали закрытые просмотры, ну а потом настало время длинных очередей в кинотеатры.

«Мы ездили в Астрахань и в течение недели ежедневно, семь сеансов подряд, собирали полный зал огромного кинотеатра. Люди смотрели фильм, стоя в проходах, а потом обсуждали. Зрители выходили из зала, одни — со слезами на глазах, другие — со словами: «Расстреливать их надо!» — вспоминает Поляков. — Этот страстный, сделанный на нерве фильм имел феноменальный успех. Думаю, когда-нибудь его будут изучать как иллюстрацию к тому странному состоянию умов, которое в конечном счете привело к крушению великой страны под названием Советский Союз. Но именно поэтому его постсоветская судьба незавидна. В отличие от «Маленькой Веры» его редко показывают по телевидению. Увы, искусство, рожденное в озлоблении политической борьбы, как правило, недолговечно. Если это, конечно, не «Броненосец «Потемкин». Впрочем, и в этом шедевре мне не хватает гуманитарного пространства…»

Поскольку фильм назывался так же, как и книга, многие решили, что он воистину передает мысли автора повести, и среди ответственных комсомольских и партийных работников у Полякова появились скрытые и явные недоброжелатели, если не сказать враги. И в будущем, в различных, порой весьма странных обстоятельствах, ему не раз приходилось с этими людьми встречаться. Даже став миллионерами, они не забыли Полякову своей искренней комсомольской обиды. Один владелец роскошной виллы на Лазурном Берегу упрекал писателя, что тот без всякой симпатии описал в «ЧП…» заворготделом Чеснокова. «А ведь заворги — это мозг райкома! Я знаю, я сам был заворгом!» — восклицал владелец заводов, газет, пароходов. Вот ведь удивительно: все осталось в прошлом, и комсомол, и даже страна, а обида осталась…»

В 1988-м на Киевской киностудии им. А. Довженко режиссером Андреем Бенкендорфом был снят фильм «Работа над ошибками». На главную роль режиссер пригласил дебютанта Евгения Князева, ныне народного артиста России. В целом фильм передает настроение повести, но и он далек от оригинала. К тому же герой получился у режиссера и актера вялым и неубедительным, аморфным; он ни разу в фильме не ведет урок в прямом смысле этого слова: не говорит о своем предмете — русской литературе, а потому совершенно непонятно, как ему удается держать внимание класса и быть интересным для своих учеников. По всем этим причинам, а также из-за отсутствия снежкинской страстной идейности «Работа над ошибками» не стала событием, хотя и прошла по экранам страны. По-настоящему раскрыл потенциал «Работы над ошибками» театральный режиссер Станислав Митин. Он поставил в Ленинградском ТЮЗе спектакль, имевший большой резонанс у молодежи, которая после каждого представления бурно обсуждала увиденное.

С фильмом «Сто дней до приказа» получилось еще хуже. Его ставили на Киностудии им. М. Горького, куда отдал свой сценарий Поляков. В то время там подвизался «молодой гений» Хусейн Эркенов. Он вызвался снимать картину, мотивируя свое желание тем, что у него в мирное время погиб на срочной службе родственник. Сам Эркенов никогда не служил, зато точно знал, как разоблачить армейские порядки. Когда Полякову показали черновой монтаж, он был ошеломлен: то, что он увидел, никакого отношения к его повести не имело. Совпадали лишь название фильма, фамилии героев и место действия — современная армия. «Постановщики часто отходят от первоисточника, но Эркенов совершенно потерял из виду повесть, — рассказывает Поляков. — Например, робкая симпатия героя, рядового Купряшина к библиотекарше Елене, несчастной в браке со старшим лейтенантом Уваровым, в фильме трансформировалась в долгое плавание в бассейне и крупные планы гениталий радикально обнаженной Елены Кондулайнен, ставшей после этого признанной секс-бомбой советского и постсоветского кино».