Денис Целых - Романцев. Правда обо мне и «Спартаке»

Из воспоминаний Владимира Бесчастных:

– Сычев обладал скоростью, работоспособностью. Был настырным и упертым. Видно было, что он может помочь команде. А в ситуации с его демаршем не все так однозначно – и не во всем виноват Дима. Перед уходом он подходил ко мне, советовался. Я, конечно, не говорил ему, что надо уходить. Но я знаю, как с ним разговаривали в клубе. И главное – он не просил у «Спартака» сверхъестественных, заоблачных денег. Но эту ситуацию подали в прессе так, как выгодно только одной стороне.

Ситуация с составом осенью 2002 года была аховой. Понимая, что происходит в клубе, я уже тогда мог развернуться и уйти. Но я не мог бросить пацанов. Понимал: эту горькую чашу мне надо испить до конца.

Это же не анекдот, а реальный случай: тренер «Ливерпуля» Жерар Улье спутал Сашу Павленко с мальчиком, подающим мячи. Крикнул ему: «Отдай мяч, что ты его схватил?» Такими же юными в том «Спартаке» были Данишевский, Торбинский, Сонин. Я осознавал, что с такой командой в Лиге чемпионов делать нечего.

Из воспоминаний Александра Хаджи:

– Когда я понял, что Червиченко и Романцев не уживутся? Наверное, в тот момент, когда Шикунов позвонил мне в Японию и спросил: «А почему Романцев не говорит в интервью, что он уже не президент клуба?»

Я удивился: «А на каком основании он должен так говорить?»

– А он нам свои акции отдал.

Я тогда к Иванычу подошел, спросил его об этом: и он так отмахнулся, но было видно – ему эта тема очень не нравится.

Когда Червиченко смотрел матчи «Спартака» в вип-ложе, он слушал, как там и кто комментирует. А там порой такую ересь несли – уши вяли. Но он слушал и думал: сейчас я влезу и наведу порядок. И влез. Что из этого получилось? Сиди, помогай с деньгами. Люби футбол. Ну кто ты по сравнению с Романцевым? Что ты понимаешь в футболе? Шикунов тогда был зависим от него и не перечил. Это потом они уже поругались и разошлись. Возможно, Шикунов понял, что в той ситуации был не прав.

Я тогда говорил Червиченко: «Андрюх, ну что ты их слушаешь? Да, бывают неудачи. Но нет ни одной команды в мире, чтобы не проигрывала. Все бывает, идет смена поколений. Да и кого вы привозите-то – смешно смотреть».

К тому же в «випе» хватало людей, которые не любили Червиченко. И они все эти разговоры Иванычу доносили. Так отношения и начали портиться.

В 2003 году мне на какой-то момент показалось, что Червиченко и Романцев нашли общий язык. Они встретились в клубе, поговорили. И потом – раз: это знаменитое заявление Романцева. И все: финал. Мы выиграли Кубок, и Иваныч ушел.

Из воспоминаний Егора Титова:

– Думаю, со временем Романцев понял, что совершил ошибку, введя в руководство «Спартака» людей, которых он не знал. Да, они спасли клуб в финансовом плане, но в смысле футбола «Спартак» стал превращаться в середняка.

Уже 2002 год стал неважным. Я и Дима Парфенов получили тяжелые травмы. В команду стали вводиться молодые футболисты, многие из которых потом так по большому счету и не заиграли. Тот шанс в «Спартаке» был вершиной их карьеры. То же самое касается и некоторых иностранцев. Половину из тех, кто тогда выступал в команде, сейчас уже и не вспомнишь. К сожалению, все это привело к тому, что осенью 2003 года над «Спартаком» уже все смеялись.

Было видно, что в последний год работы Романцев ищет поддержку у ведущих футболистов и тех оставшихся людей в штабе, которые были его сторонниками, прошли с ним огонь и воду. Но он уже не был хозяином положения и ничего не решал. И на финальный конфликт с руководством, я думаю, он пошел осознанно.

Мы понимали, что есть конфликт, который должен как-то разрешиться. Все случилось перед финалом Кубка России, и я тогда сказал, что мы играли за нашего тренера. Он сделал для меня очень многое. Я проработал с ним 11 лет и в той ситуации обязан был подставить ему плечо. Я видел, как ему было тяжело. Но каких-то особенных слов на установке Романцев не говорил – все указания касались футбола.

В день, когда предстояло прощаться, мы все собрались в нашей 9-й комнате, где обычно проходили разборы матчей. Туда зашли Романцев, его помощник Сергей Павлов и тренер вратарей Алексей Прудников. Все понимали, что сейчас будет какое-то заявление. Тишина была гробовая. У меня перед глазами все было в пелене. Романцев был собран, и было ясно – он понимает, что говорит. Хотя наверняка на душе у него скребли кошки. Речь была недолгой. Я не мог поверить, что все это правда. Когда он объявил о том, что уходит, у меня на глаза навернулись слезы. Я понимал: уходила эпоха, в которую я сам приходил в «Спартак». Мне казалось, что по-другому быть не может. Кто угодно может уйти, но только не он. И когда он произнес последние слова, развернулся и пошел к выходу, я окончательно понял для себя: это все, футбола здесь больше не будет.

Хотелось надеяться, что на смену Романцева придет кандидат, который достойно заменит его. Но, положа руку на сердце, в это верилось с трудом.

За все время работы с Романцевым я ни разу не видел на его глазах слезы. Наверное, сибиряки не плачут. В этом плане Романцева мне очень напоминает Димка Аленичев. Он тоже все переживает в себе.

Из воспоминаний Александра Кокорева, в 2003 году директора базы «Спартака» в Тарасовке:

– Многие люди после прощания Романцева со «Спартаком» сами покинули клуб. С вратарями тогда работал Алексей Прудников. Когда на базу приехал новый тренер Андрей Чернышов, он спросил его: «Леш, а ты со мной будешь работать?» Прудников, не оборачиваясь: «С тобой? Ни в коем случае!» И пошел дальше.

Победа в Кубке-2003 не была для меня вопросом принципа. Наоборот, я был на удивление спокоен. Я понимал, что в любом случае уйду. Уверенности в победе над «Ростовом» не было – команда выглядела прилично. Думал даже, что мы не выиграем с таким составом. Но я не накачивал ребят, не призывал выйти на последний бой и сыграть за тренера. Все было обычно, буднично.

Победили мы при равной игре. Наверное, футбольный бог решил сделать мне такой прощальный подарок.

Покидая Тарасовку летом 2003-го, я понимал: это навсегда. Решил так для себя на 100 процентов. Все проходит. Откуда бы ты ни уходил, жизнь на этом не заканчивается. Есть другие вещи, которые могут тебя занимать. Я к тому моменту настолько наелся, что и слышать не хотел о продолжении тренерской карьеры в «Спартаке». Поэтому пусть это кого-то и удивит, но я покидал тот «Спартак», наверное, даже с удовольствием. Такие мне создали условия для работы. Когда выехал за ворота базы, подумал: «Все, завтра больше не будет этих мучений! Отдыхай!»