Дэнни Голдберг - Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера «Nirvana»

– Не неси мне свою оптимистичную херню, – крикнула она мне, – я этого никогда не забуду!

Тем не менее для нее много значило, что президент ее лейбла тоже готов ее защищать.

Кто-то из сотрудников «Сидарс-Синай» тем временем принес журнал Vanity Fair со статьей в социальную службу Лос-Анджелеса вместе с собственной запиской, где еще больше очернил Кортни. И началось именно то, чего мы так хотели избежать. Статью приложили к юридическому письму от городского агентства, которое начало расследование, чтобы определить, пригодны ли родители к исполнению своих обязанностей. Курт и Кортни, что вполне понятно, были в полном ужасе. Я попытался успокоить их, уверяя, что у них достаточно ресурсов и друзей, чтобы избежать самого кошмарного сценария – лишения родительских прав, – но теперь у нас появилась юридическая проблема, и Розмари занялась ее решением. Первый шаг – тщательно следовать правилам разнообразных городских агентств, участвующих в деле.

В подобных случаях родители ищут родственников, которым временно передают права на опеку, пока не будет принято окончательное решение. Мать Кортни, Линда Кэрролл, приехала ко мне в офис Atlantic. Кортни редко говорила о матери, но, насколько я понял, она была психотерапевтом, сменила некоторое количество мужей и родила еще нескольких детей. Она тут же пустилась в пространные рассуждения о том, насколько трудным ребенком была Кортни, и что она, бабушка Фрэнсис, сможет вырастить младенца намного лучше, чем Курт и Кортни, и в конце концов попросила меня помочь это устроить. Должно быть, она решила, что раз мне за сорок, и я работаю в обычном офисе, то отношусь к ее дочери с таким же презрением.

Я был возмущен, но пересказывать Кортни этот разговор, к счастью, не пришлось, потому что, когда я приехал к ним тем вечером, Курт и Кортни уже твердо решили, что ни к каким бабушкам и дедушкам обращаться не будут. Как по мне – отличный показатель того, каким же ужасным было их собственное детство. Они решили, что наименее рискованным вариантом будет единоутробная сестра Кортни, Джейми Манелли.

Джейми училась в колледже в Орегоне, и ей требовались деньги, так что Кортни вполне верно предположила, что та не откажется. Они с Кортни никогда не были особо близки, но Джейми согласилась за 5000 долларов приехать в Лос-Анджелес и стать опекуншей ребенка на время процесса. Мы сняли ей квартиру неподалеку от дома Курта и Кортни, и Джейми официально оформила опекунство, являясь на необходимые встречи с властями, в то же время и следя за тем, чтобы Фрэнсис проводила много времени с родителями. Курту и Кортни окончательно вернули родительские права лишь в следующем марте, и мы заплатили Джейми еще несколько тысяч долларов, чтобы компенсировать ей пропущенные занятия.

25 августа госпиталь выпустил пресс-релиз. «Фрэнсис Бин Кобейн, дочь Кортни Лав и Курта Кобейна, родилась в медицинском центре «Сидарс-Синай» 18 августа 1992 года в 7:48 утра. По информации педиатра, младенец в стабильном состоянии, хорошо питается и набирает вес по нормальному графику для новорожденных. Сейчас она весит 2,7 кг, а ее рост составляет 52 см». Ключевое слово здесь – «нормальный».

Через неделю после рождения Фрэнсис Nirvana снова должна была выступать на Редингском фестивале, на этот раз – хедлайнером. Курт был твердо намерен не отказываться от концерта. Он не хотел подводить фанатов и, что еще важнее, не хотел признавать поражения в драме, начавшейся после статьи в Vanity Fair. Кортни осталась дома с ребенком, а Курта сопровождал Эрик Эрландсон.

– Кортни сказала, что я должен поехать. Это все взаимозависимость, вот эта опекунская штука, я чувствовал, что защищаю его, потому что ему тогда было не очень-то хорошо.

Эрик взял с собой видеокамеру, чтобы запечатлеть концерт.

Nirvana отменила недавно запланированное европейское турне, и Антон Брукс вспоминает атмосферу вокруг группы после статьи в Vanity Fair и других слухов о наркомании Курта:

– Все мои собеседники, и по телефону, и лично, считали, что Nirvana не сыграет. Были даже слухи, что группа развалилась. Просто по умолчанию предполагалось, что они не сыграют. Я говорил людям, что только что пообедал с ними или побывал в их гримерке, а пресса считала, что я все выдумываю. Все так типично для драмы, которая повсюду преследовала Nirvana.

За день до Редингского фестиваля в NME вышла статья Кита Кэмерона, основанная на интервью, взятом у Курта в испанском Бильбао летом, еще до рождения Фрэнсис. В отличие от Хиршберг, Кэмерон был тем журналистом, которому Курт и Кортни доверяли. Он с энтузиазмом писал о группе практически так же долго, как и Эверетт. Тем не менее он повторил убийственное обвинение Хиршберг о том, что «различные доверенные источники» утверждают, что Кортни принимала героин, будучи беременной. Еще Кэмерон написал: «Главный вопрос здесь не то, сидит Курт Кобейн на героине, или не сидит, сидел, или пытается прямо сейчас с него слезть, а то, что его женушка – самая настоящая заноза в заднице. Ее, похоже, не любит почти никто. Один из техников называет ее «Злой Волшебницей Запада», а другой мой собеседник назвал Курта хорошим парнем ДК («до Кортни»)». Еще Кэмерон описал Джанет как «что-то среднее между кормилицей и человеком-губкой, она исполняет все капризы и впитывает в себя всю пустую болтовню Кортни».

Вспоминая этот момент, Курт позже рассказал британскому журналисту: «Во многом это просто сексизм. Кортни – моя жена, и люди просто не могут принять того факта, что я влюблен и могу быть счастлив, а она настолько сильная и грозная персона, что все сексисты в индустрии объединились и попытались нас стреножить». Однажды, жалуясь мне на интерес таблоидов к их семье, Курт растерянно сказал мне: «Я даже не знаю, как зовут жену Боно». Волны, пошедшие после статьи в Vanity Fair, поместили Курта и Кортни в незавидную категорию, куда входили только они двое. Большинство СМИ сделали из них мультяшных персонажей.

Учитывая, насколько трепетно Курт относился к репутации жены, а также все прочие стрессы, от которых тогда страдал, никто бы не удивился, если бы он действительно отменил концерт Nirvana. Обсуждая свои чувства перед выступлением в интервью со Scotsman, Дейв Грол сказал: «Я на самом деле думал, что будет катастрофа, конец карьере. Курт периодически ложился на реабилитацию, общение в группе потихоньку становилось напряженным. Курт жил в Лос-Анджелесе, а мы с Кристом – в Сиэтле. Люди даже не были уверены, приедем ли мы. Мы разок порепетировали, за день до концерта, и вышло хреново.

Но концерт получился замечательным и на время исцелил нас».

И в самом деле, Курт и Nirvana дали один из лучших своих концертов за все время, он вышел настолько мощным, что много лет спустя о нем издали фильм. Началось все с потрясающей импровизированной театральной постановки. Чтобы высмеять слухи, что он лежит на смертном одре, Курт попросил привезти за кулисы инвалидную коляску и сел в нее, надев длинный светлый парик и больничный халат. Брукс вспоминает: