Тимоти Листер - Двойной агент Сторм в Аль-Каиде и ЦРУ

Эта фраза бросилась мне в глаза.

«Уже можно раскрыть детали того, как США удалось, наконец, выследить главный рупор «Аль-Каиды» в странах Запада. «Санди телеграф» узнала, что ключевой прорыв произошел после задержания сотрудниками ЦРУ мальчика на побегушках из ближайшего окружения Авлаки. Человек, предположительно 3 недели назад задержанный йеменскими спецслужбами по наводке ЦРУ, дал важные показания о местонахождении Авлаки, в результате в пятницу беспилотник атаковал колонну машин, двигавшуюся по отдаленной провинции Эль-Джауф, в 100 милях к востоку от столицы Йемена Саны».

Я почувствовал, как у меня перехватило дыхание. «После задержания сотрудниками ЦРУ мальчика на побегушках… три недели назад…»

Я перечитал абзац. Неужели ЦРУ попыталось меня обмануть? И вспомнил слова Кевина в Эдинбурге: «Мы не хотим, чтобы тебя обвели вокруг пальца».

Я проверил дату СМС от моего контакта из Саны с подтверждением передачи той самой флэшки. Это было три недели назад. Я позвонил контакту и попросил описать, как происходила передача [216] У меня есть запись телефонного разговора, в котором мой контакт подтвердил детали этой передачи. Я предоставил ее Полу Круикшанку и Тиму Листеру. . Он сказал, что телефонный звонок раздался в 21:00. Они согласовали место встречи, и через полчаса он припарковался у торгового цента «Сити Стар Молл». Пару минут спустя рядом затормозил пропыленный пикап «Тойота Хайлюкс». Спереди сидели двое мужчин в племенных одеяниях: за рулем — высокий, а рядом — ростом пониже. Оба жевали кат.

К моему знакомому вышел шофер. Был он, по утверждению моего приятеля, совсем молодой, младше 20: высокий, худощавый, темнокожий, в светло-зеленом таубе, на голове — мариби. Еще он сказал, что шофер торопился.

— Могу я получить флэшку, которую просил передать мне Мурад? — спросил он после краткого приветствия. Мой контакт передал ему флэшку.

— Спасибо, — поблагодарил шофер. — Путь неблизкий, поэтому мы едем сразу же.

Судя по описанию, молодой человек очень напомнил мне курьера, которому я в таверне «Аль-Шайбани» в Сане передал флэшку с первым письмом, и вполне соответствовал «мальчику на побегушках» из статьи в «Санди телеграф». Я не знал, вывел ли этот посыльный сотрудников ЦРУ прямо на Авлаки, но он определенно вывел их на очередного курьера в цепочке [217] Имелся недавний прецедент подобной операции. ЦРУ проследило за курьером при передаче Абу Ахмаду аль-Кувейти, самому надежному посыльному Усамы бен Ладена. Лидер «Аль-Каиды» пользовался услугами курьера как единственной связью с заместителями. Бен Ладен и Авлики действовали сходно: писали послания на компьютере, копировали флэшку и передавали ее через курьера. .

Может, я просто искал зацепки там, где их не было. Мне требовалось выслушать еще кого-нибудь.

— Послушай, сделай милость, просмотри статью в «Санди телеграф» и скажи, что ты по этому поводу думаешь, — обратился я к Клангу по телефону. Я только что подвез Кариму с детьми в Бирмингем и в поганом настроении ехал под проливным дождем домой. Я готов примириться со многим, но не с обманом со стороны тех, ради кого я рискую жизнью. Это выше моих сил.

Вскоре Кланг мне перезвонил.

— Я узнаю нашу работу. Все действительно очень похоже на нашу работу, — ответил он мне.

Я отсоединился. Дворники изо всех сил пытались поспеть за дождем. Я был во власти быстро сменявших друг друга эмоций. Я ощутил мрачное удовлетворение от участия в удачной операции. Однако удовлетворение сменилось чувством вины перед семьей Авлаки и Аминой и злобой на американцев, отрекшихся от меня и даже не вспомнивших о моей роли в этом деле.

«Мне жаль, что пришлось так поступить». Запинаясь, повторил я несколько раз вслух. Я знал детей Авлаки и был виновен в гибели их отца. И меня вдруг пронзила крамольная мысль: а ведь в этой борьбе он исполнил свой долг с честью. И ради меня был готов пожертвовать жизнью, а мои кураторы слезинки не пролили бы, погибни я в этой схватке по вине их правительства.

На следующий день состоялся еще один разговор с Клангом.

— Мы попытались еще раз расспросить американцев об этом, но никаких комментариев от них не получили, — сообщил он мне.

А во мне закипела ярость.

— Ну и черт с ними! Не хочу больше с ними работать. Да и с вами тоже… Пошли вы все куда подальше! Кто еще мог его сдать, если не тот мой парень? — заорал я в телефон.

На следующий день я ужинал в полупустом зале ресторана «Ти Джи Ай Фрайдиз» на северо-западе Англии, когда двое мужчин уселись позади меня. Я почувствовал смутную тревогу. По их акценту я понял, что один был британцем, а другой — американцем. Британец все время вертелся. На меня он не смотрел — это было бы уж слишком демонстративно, — а уставился на пару, сидевшую за столиком перед ними.

— Что вы высматриваете? — рявкнул я. — Вы американец? — обратился я ко второму. — Из ЦРУ или еще откуда? Так вот, я ваших ребят выведу на чистую воду. Расскажу СМИ обо всем, что вы с вашим правительством вытворяете. За этой операцией стоял я, а ваше правительство просто кинуло меня.

Монолог был не самый красноречивый, но зато очень искренний и эмоциональный. Что возымело желаемый эффект. Маска была сорвана.

— Если вы хоть словом обмолвитесь, заработаете кучу неприятностей, — предупредил меня американец.

Оба поднялись и вышли. Семейство за соседним столом уставилось на меня как на инопланетянина.

На следующий день мне позвонил Кланг, мой датский куратор.

— Что ты там наговорил в ресторане? — спросил он.

— Как ты об этом узнал?

— Об этом мне сообщили в местном полицейском участке, — пояснил Кланг.

Ложь, подумал я.

— Послушай, сейчас о тебе ни британцы, ни американцы и слышать не хотят, — продолжал Кланг.

Их желание совпадало с моим.

Но датчане стремились добиться своего рода примирения, не в последнюю очередь из-за моей угрозы придать операцию огласке. Они попросили меня прибыть на встречу в Данию для прояснения ситуации. Без особой охоты я согласился.

Странно было вновь оказаться в холле отеля «Мариенлист» в Хельсингёре. Именно здесь наша группа планировала важные и ответственные операции. Но на этот раз, видимо, предстояло разобраться, кто перед кем и в чем виноват. Это было 7 октября 2011 года — через неделю после гибели Авлаки.

Датские кураторы организовали все вместе с американцами и предупредили меня, что мне предстоит разговор с агентом по имени Майкл. Джед, как мне сказали позже, хотя я этому и не поверил, срочно выехал из Копенгагена. Встреча с Майклом должна была состояться в одном из летних домиков отеля. Со мной явно хотели встретиться подальше от посторонних глаз.