Антонина Пикуль - Валентин Пикуль

— Честь имею, дорогой Валентин Саввич, выполнить почётное поручение министра обороны СССР генерала армии Язова вручить вам литературную премию в размере 2 тысяч рублей, знак лауреата этой премии, диплом, а также специально предназначенный для вас именной военно-морской кортик.

В ответном слове Пикуль, в частности, сказал:

— Я сорок лет работаю в литературе, но никогда ранее не слышал сразу столько хороших слов о себе.

Я хочу обратиться ко временам прошлым. Это было в тяжёлую годину сорок второго года, когда я бежал из дому и попал на Соловки, где обретал специальность рулевого сигнальщика. Осенью или даже зимой того же года я принимал присягу. Единственную в своей жизни! И она крепко вонзилась в моё сердце, и ей я остаюсь верен пожизненно !.. Меня удивляет, что даже когда я пишу невоенные романы, то почему-то так получается, что военная тематика в них всё равно присутствует. И потому я очень рад именно премии Министерства обороны, потому что, как ни крути, я получился военным писателем…

Приведу откровенное признание Пикуля, которое, по вполне понятным причинам, не вошло ни в один газетный отчёт, но вызвало весёлое оживление в зале.

— Летом этого года у меня юбилей. В этом возрасте многие советские писатели начинают хлопотать о получении пенсии. И богатые писатели, и не очень, все считают нужным получать от государства пенсию. Вот за этой трибуной я вам говорю: я не подавал и никогда не буду подавать никаких заявлений на пенсию — от пенсии я отказываюсь. А причины таковы: скажите мне, пожалуйста, когда русский писатель в прежние времена рассчитывал на пенсию? Не было таких пенсий!

Писатель — не шахтёр, не молотобоец и не грузчик. Он сидит за столом. И вот за столом он начал свой трудовой путь, и за этим же столом он должен его закончить…

Денежное содержание премии за роман «Из тупика» я вручаю хорошему врачу и человеку, работнику Окружного военного госпиталя полковнику Чижову Льву Борисовичу, отдаю в фонд военного госпиталя, где проходят лечение воины-интернационалисты .

Аплодисменты не стихали долго-долго…

Я уже упоминала о премиях, присуждаемых различными журналами за лучшие публикации года. Их Пикуль никогда не брал… Так сделал добровольный взнос в Советский Детский фонд им. В. И. Ленина.

Книги Валентина Пикуля несли многомиллионным читателям радость познания и гордость за Отечество. Даже незрячие люди знакомились с его произведениями, читаемыми по радио. А зрячие продолжали знакомиться ещё и с единственным пока фильмом «Моонзунд», который шёл по кинотеатрам и шагнул уже на голубой экран.

Интересно знать чужое мнение, если оно действительно мнение. Любопытно знать истину , только не её моменты и моментики, как у Караулова. Во всяком случае, с мнениями о пикулевском «Моонзунде» была какая-то, мягко говоря, неувязка.

Решением Госкино СССР, Союза кинематографистов СССР, Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота были присуждены медали имени А. П. Довженко за создание лучших кинопроизведений на героико-патриотическую тему.

Серебряной медалью были награждены: режиссёр-постановщик А. Муратов, оператор-постановщик К. Рыжов, художники-постановщики Е. Гуков и М. Герасимов, художники комбинированных съёмок Ю. Боровков и О. Плак-син, актёр О. Меньшиков — за создание художественного кинофильма «Моонзунд» (по роману В. Пикуля), производство киностудии «Ленфильм».

Затем «серебряный призёр» и все к нему причастные были оплеваны со страниц «Советского экрана» некоей Аллой Гербер. Больше всех, естественно, досталось Пикулю.

Кинокритик, не являясь историком, судила о «стиле и вкусе популярного автора так называемых (выделено мною. — А. П.) исторических романов». Квинтэссенцией был призыв: «Спасать кинематограф от романов В. Пикуля!»

Жирная, чёрная, грязная… — таково первоначальное название своего произведения, «героиней» которого он выбрал нефть. Затем Пикуль вычеркивает чёрная и добавляет — страшная… Приписку — красавица, после небольшого раздумья тоже убирает, дополняет эпитетом вонючая. В записке на клочке бумаги, где вместо страшная идет и продажная , Валентин Саввич помечает: «Таково должно быть название с обязательным словом “продажная”».

Кстати, содержание и название именно этого и только этого романа Валентин Саввич держал в строгой тайне — никогда и нигде, ни в каком интервью не упоминал о нём, не делился планами его написания и очень просил меня нигде об этом не проговориться.

И это понятно. Образные и очень ёмкие определения, подобранные Пикулем к извлечённому из глубоких земных недр веществу, обнажали смысловую направленность произведения.

«Реки человеческой крови протекали в одном русле с реками нефти, мазута, соляра и бензина», — гласит одна из заметок, написанная рукой Пикуля. И далее:

«Думаю, — а стоит ли мне бурить скважины в нашем прошлом, если сейчас нефтяная проблема зашла в тупик, а газовые извержения нефтяных продуктов засорили города и загадили лёгкие людей, когда жирная, чёрная и грязная, эта мерзость, подобная реликтовым экскрементам доисторических времен, дает не безобидный керосин наших бабушек, а грозит отрыгнуть отравляющие вещества, перед которыми иприт кажется безвредным кремом для ухода за кожей.

Невольно вспоминаются годы войны, когда мы конвоировали караваны союзников с поставками по ленд-лизу, помню, что в ряду сухогрузов шли и танкеры… Память сохранила облики людей, спасённых после гибели кораблей. Это были уже не люди, а какие-то жуткие комки отвратительной нефтяной грязи со слипшимися глазами, которые сами они уже не могли открыть; желудки спасённых требовали немедленного промывания, иначе грозила смерть, ибо они наглотались мазута, облепившего их снаружи и изнутри уже разрушавшего их организмы.

Я, конечно, не настолько наивен, чтобы декларировать немедленное и абсолютное запрещение нефти, как дурмана нашей чересчур “прогрессивной” жизни, но я что-то не вижу на прилавках магазинов и тех товаров, которые, рождённые из нефти, могут стать полезными и нужными.

А всё-таки, заканчиваю я свое нелирическое отступление, писать о нефти стоит — дабы читатель знал, что она мало принесла людям радости, зато сколько из-за неё было страданий, сколько возникло трагедий…»

Просматривая черновик рукописи, «почасовик», пометки и записи, относящиеся к нефти, можно представить себе процесс сбора материала. Какая длительная и необычно тщательная научно-исследовательская работа была проведена автором!

Пикуля не смущало многообразие действующих лиц и множество регионов театра нефтяных действий. Такого рода информацию он впитывал как губка. Политика, дипломатия, шпионаж и военные вопросы — вещи для Валентина давно знакомые. Но для нового романа ему требовались более глубокие познания в химии, экономике, торговле, автомобилестроении и экологии. Просматривая все подготовленные материалы, можно почувствовать размах замысла автора.