Антонина Пикуль - Валентин Пикуль

В день 30-летия Полтавской битвы, 27 июня, на Сытном рынке возвели эшафот. Стараниями Ушакова дело было вскоре закончено. Голова Волынского, у которого накануне был вырван язык, покатилась с эшафота. Вслед за ним были обезглавлены Хрущов и Еропкин…

В этот страшный день на эшафоте Российской империи побывали: «…министр, адмирал, архитектор, горный инженер, чиновник и переводчик. Пять маленьких капель из моря людского — моря житейского — пятеро честных людей, которые не желали мириться с ужасами застенков».

Двухтомный роман «Слово и дело» прошёл тернистый путь всякого рода согласований, рецензирований и консультаций.

Особенно постарались в выверке «идейного» курса и «исторической правдивости» романа критик В. Оскоцкий (филолог!) и историк Ю. Афанасьев.

«Литературная Россия», делая экскурс в прошлое, в публикации «Год за годом», и вспоминая год 1975-й, писала:

«Удивительный всё же человек, критик Оскоцкий. Огромная статья “Уроки ленинской партийности”. Вот тут есть всё — и Маркс, и Ленин, и Брежнев. А повод для написания — семидесятилетие статьи Ленина “Партийная организация и партийная литература”. Там ещё писатель уподобляется колесику партийной машины…» Да, не вписывался В. Пикуль в оскоцковский образ писателя. Не крутился он, беспартийный, ни колёсиком, ни винтиком в этой машинке. Значит, не писатель… И на «Слово и дело», как и на любой роман Пикуля, Оскоцкий (повторяю, филолог!), став в позу Станиславского, изрекал: «Не верю!» И вся аксиома.

Трепал «Слово и дело» и историк Афанасьев, проповедовавший «принцип партийности, предполагающий чёткость социально-классовых критериев в отношении к прошлому…». Не предвидя будущего, мысля только в рамках сиюминутных событий, они, нечаянно, сами того не подозревая, закрепили за Пикулем писательский приоритет в понимании реалий истории и действительности.

Редко раздавались одинокие голоса критиков-литера-туроведов в защиту автора или положительной оценки его творчества. Их просто не печатали.

В капитальном труде «Русский советский исторический роман» критик С. Петров посвятил В. Пикулю несколько предложений: «В романе “Слово и дело” читатели обнаружили великолепное знание документов истории, её героев, фактов, осмысление событий прошлого в связи с другими явлениями. Этому способствует и язык романа, который автор старался приблизить к языковому употреблению давнего столетия…»

«“Слово и дело” — роман жестокий, какой жестокой и была та эпоха. И тем мощнее звучит в нём основной мотив — борьба русского народа с иноземными поработителями. Писателю удалось показать: как ни велики были тяготы террора, как ни ужасающе жестоки притеснения, они не смогли сломить непоборимого стремления народа к свободе и национальной независимости» — такую оценку роману даёт кандидат филологических наук С. И. Журавлёв.

В заметке «Боль Тредиаковского — это моя боль» доктор филологических наук Ю. Андреев говорит о Пикуле как о «страстном публицисте», писателе «с горячей кровью, который не укрывается в историю от забот сегодняшних. Напротив, именно ради них и идёт с высоко поднятым факелом гражданственности в глубь десятилетий и веков, чтобы острым современным взглядом разглядеть былое и извлечь из него живые уроки для настоящего. Все исторические повествования, о чём бы он ни писал этот автор — воспринимаются как страстные публицистически направленные репортажи, из дальних времён, написанные нашим современником, и в этой резко выраженной манере — творческая индивидуальность романиста…».

«Жене Веронике — за всё, за всё …» — такое посвящение своей верной спутнице написал автор на рукописи романа.

Заканчивая разговор о романе «Слово и дело» — всмотримся ещё более внимательно к времени царствования императрицы Анны Иоанновны, проникнемся драматизмом борьбы русских людей против могущественного фаворита Бирона и засилья иноземцев и сквозь слёзы унижения почувствуем гордость за наших предков…

«Нет! Не только плетью и розгами писалась история России. Великая держава продолжала мыслить и копить силы. Именно в эти тяжкие годы была осуществлена Великая Северная экспедиция, творил писатель Тредиаковский, раздувались горны первых предприятий на Урале, гравёры создавали карты молодой России…»

Роман-хроника заканчивается главой чистой и светлой: за морями, за долами, за дремучими лесами, на окраине России — без палача и помещика появился мужик с рваными ноздрями, построил избушку и пошёл пахать… Проходят мимо странники и видят, где вековой лес шумел — уже деревенька стоит.

Вот так и начиналась она, наша родная Русь…

Вот так она и крепла, многострадальная…

Русского человека не сломить…

Об этом весь роман Пикуля.

Разговор о творчестве и жизни писателя будет неполным, если не остановим своё внимание на морских романах Валентина Пикуля. В самом начале книги мы говорили, что Валентин Пикуль — потомственный моряк. Откровенно, ничуть не рисуясь, Пикуль признавался: «Если бы я не прошёл в юности флотскую закалку, едва ли смог нести с таким напряжением вахту за письменным столом».

Всю жизнь Валентин шёл курсом моря. И неудивительно, что морская тематика занимает не только почётное, но заметное место в творчестве писателя. Любовь к истории у Пикуля слилась воедино с любовью к морю — теперь уже Балтийскому.

В голове писателя вызревал новый морской роман «Мо-онзунд». На берегу залива можно было часто видеть прогуливающегося мужчину с красивым чёрным псом — Канарисом, которого Пикуль любил и лелеял. Он пристально вглядывался в горизонт, раскрывающий места, где разворачивались кровавые жестокие бои с немцами в годы Первой мировой войны.

В конце шестидесятых годов побережье в Булли ещё не было освоено городскими отдыхающими, поэтому немноголюдные прохожие не отвлекали задумчивого писателя. Но менялись времена, Булли разрастались, привлекая отдыхающих своей красотой и близостью к морю. У Пикулей появились новые знакомые и друзья. Не забывали и старые друзья. Однажды совсем неожиданно напомнил о себе поэт Михаил Дмитриевич Волков, с которым они познакомились и подружились в Ленинграде в 1956 году. Капитан 2 ранга Волков служил замполитом на подводной лодке, базировавшейся в Лиепае. При каждом удобном случае Михаил Дмитриевич навещал Пикуля. В 1969–1970 годах эти встречи стали постоянными.

В этот период писателя вновь потянуло в Курляндию, на этот раз в портовый город Лиепаю (в прошлом Либа-ву) — город древний, расположенный в удобной бухте Балтийского моря. Именно в насыщенных историей местах находил Пикуль вдохновение.