Отто Скорцени - Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945

Я тщетно просил прислать нам противотанковые пушки. Их в группе армий просто не было. Однако совершенно случайно моему интенданту удалось узнать, что примерно в пятидесяти километрах к югу от Шведта располагалось предприятие, выпускавшее эти самые орудия. На фирме нашему начальнику материально-технической части пожаловались, что управление вооружений сухопутных войск не забирало у них пушки на протяжении нескольких недель. Возможно, в данном ведомстве поспешили отнести это предприятие к потерям, посчитав, что оно находится в досягаемости русских орудий.

Как бы то ни было, на фирме только обрадовались, когда мы забрали у нее двенадцать 75-миллиметровых противотанковых пушек. Они нам здорово помогли.

Аналогично обстояло дело и с нашими запросами насчет обеспечения моих частей пулеметами MG 42. Группа армий их тоже не могла поставить, и тогда наш ловкий начальник материально-технической части обнаружил огромный склад с этим оружием возле города Франкфурт-на-Одере. По слухам, в нем хранилось более десяти тысяч этих превосходных пулеметов, а фронтовые части, так же как и мы, прознав случайно про данное хранилище, удовлетворяли в нем свои потребности в вооружении. Наша дивизия «Шведт», естественно, не составила исключения. Об обоих случаях я, как положено, доложил в штаб группы армий. Однако о дальнейшей судьбе остававшегося невостребованным оружия мне неизвестно. Может быть, оно было оприходовано, а может быть, через несколько недель попало в руки русским в качестве желанного военного трофея.

В те дни из штаба группы армий пришел весьма странный, чрезвычайно срочный и особо секретный приказ, в котором говорилось, что в лесу восточнее города Бад-Шенфлис находятся два грузовика с важными документами. Их оставили там по ошибке одного имперского чиновника, и они ни в коем случае не должны были попасть к русским. Высланные ранее самолеты с задачей уничтожить автомобили вместе с документацией из бортового оружия и путем сбрасывания бомб их не обнаружили. В связи с этим дивизии «Шведт» предписывалось немедленно, не останавливаясь ни перед чем, пробиться в данный лес и либо забрать документы, либо их уничтожить.

Для выполнения столь необычного задания мне потребовалось прояснить несколько вопросов, и я узнал, что речь шла не об обычных имперских документах, как сообщалось прежде, а о партийной документации канцелярии Бормана. Тогда я потребовал, чтобы в операции в обязательном порядке принял участие соответствующий чиновник, который смог бы точно указать местонахождение грузовиков. Кроме того, необходимо было провести разведку, для того чтобы понять, возможно ли вообще провести бросок до леса. Мне вовсе не хотелось подвергать своих людей большому риску из-за этих документов и ошибки какого-то партийного деятеля. Мои солдаты были нужны для настоящих боев.

Наши разведывательные дозоры в последние дни уже не могли совершать рейды на удаление в шестьдесят — семьдесят километров, как прежде. Мы явно ощущали, как противник медленно, но неуклонно приближался к нашему плацдарму, и, по нашим прикидкам, Бад-Шенфлис уже должен был находиться в руках у русских — небольшая разведывательная группа рано утром уже на окраине города попала под обстрел неприятеля и потеряла одного человека.

После обеда я решил лично принять участие в проведении разведки, посадив в свой бронетранспортер группу солдат, которые были со мной еще в Италии. Кроме этих четырех бойцов я взял с собой в БТР также офицера оперативного управления гауптмана Хунке, а сверх того с нами увязался и мой пес Люкс. Он вообще сопровождал меня в каждой поездке.

Никем не замеченные, мы добрались до места, где утром наши разведчики попали под обстрел и вынуждены были повернуть назад. Судя по всему, русские уже успели обыскать погибшего тогда солдата на предмет наличия у него документов.

Спешившись, мы осторожно стали приближаться к городу, приказав водителям догнать нас позже. Дома на окраине выглядели брошенными, а вокруг царила полная тишина. Вскоре показались старинные средневековые ворота, и дорога свернула вправо по направлению к вокзалу, на проезжей части лежали два застреленных местных жителя. Наконец нам удалось заметить какого-то мужчину, боязливо выглядывавшего из окна. Из своего дома он вышел после долгого колебания, все еще не веря, что видит перед собой немецких солдат.

Убедившись, что перед ним действительно немцы, мужчина торопливо сообщил, что русские заняли город еще два дня назад, расположившись на вокзале. Там же наблюдалось и скопление танков. Неприятель наладил работу железнодорожной станции, и теперь по железной дороге непрерывно шли эшелоны с живой силой и техникой.

Мы решили сами убедиться в достоверности этих сведений. Троим солдатам была поставлена задача незаметно приблизиться к вокзалу через дворы, а второй группе я приказал проделать то же самое, следуя по дороге от ворот. Остальная часть разведывательного отряда должна была прикрывать их с тыла, заняв позиции возле ворот, к которым уже подтянулись наши машины.

Время тянулось медленно, и я в ожидании возвращения обеих групп не находил себе места. При более детальном осмотре местности возле ворот в глаза бросилась ужасающая картина — прямо на дороге лежал почти раздетый изуродованный труп женщины.

Со временем местные жители немного осмелели и отважились к нам приблизиться. В основном это были женщины и дети, а также несколько стариков, которые просили забрать их с собой. Однако с нашими двумя машинами это полностью исключалось, и я посоветовал им преодолеть несколько километров, чтобы добраться до Кенигсберга, пообещав, что в течение получаса мы обеспечим им свободную дорогу. Однако жители были настолько сбиты с толку, что, по всей видимости, не поняли моего предложения. Мне они показались какими-то апатичными — судя по всему, им пришлось пережить нечто ужасное. Постояв немного, они понуро потянулись назад в свои дома.

Наконец вернулись обе разведгруппы и доложили, что возле вокзала действительно стояло около пятидесяти танков. По мнению разведчиков, русские войска располагались в южной и восточной частях города. Мои солдаты тоже заметили лежавших на тротуарах и возле входов в дома убитых местных жителей. Однако улицы оставались пустынными.

Теперь мы знали достаточно — пробиться через русские части к лесу, где в грузовиках находились документы «особой важности», не представлялось возможным. Кроме того, русские наверняка уже обнаружили эти машины.

Тем временем местные жители разбрелись по своим домам, но рядом с нами продолжали стоять две женщины с грудными младенцами на руках. Они молчали, но выражение их глаз было красноречивее всяких слов. В них читалась мольба взять их с собой. Нам ничего не оставалось, как разместить этих несчастных на полу бронетранспортеров, после чего разведотряд тронулся в обратный путь. У каждого из нас на душе было тяжело, но мы ничем не могли помочь людям в уже занятом противником городе. Тело нашего погибшего боевого товарища также было размещено в БТР — его следовало похоронить со всеми воинскими почестями.