Василий Головко - Эхо фронтовых радиограмм [Воспоминания защитника Ленинграда]

К сожалению, ничего из продуктов в доме тайного советника мы не нашли. При осмотре сада и огорода в кустах обнаружили много замаскированных 50-литровых бидонов для молока. Когда заглянули вовнутрь, то оказалось, что бидоны заполнены обвернутыми в бумагу хрустальными изделиями и дорогой позолоченной посудой. Видимо хозяин приготовил их к вывозу, но не смог это сделать, поэтому разбросал по кустам в своем саду.

Вечером, сидя в доме арендатора, мы рассказали хозяевам о нашем походе в дом тайного советника. А утром подходит ко мне Женя Яковлев и тихо шепчет на ухо:

— Вася, наши хозяева просят, чтобы мы из дома тайного советника принесли им кое-что из одежды и обуви.

— Так пусть идут и выбирают себе все, что им нравится, — ответил я.

— Я им то же самое сказал, но они ответили — не можем, боимся, если кто-либо увидит — будет потом плохо.

Не долго думая, мы с Яковлевым пошли в дом тайного советника, растянули на полу две простыни, нагрузили разного добра, завязали в два узла четыре угла и с тяжелыми ношами вернулись в дом арендатора. Бросили в комнату узлы, сказали: «Пользуйтесь на здоровье, никого не бойтесь».

Чтобы в этом месте закончить описание запомнившихся событий, скажу следующее. Через день-два к нам заявился комвзвода Крамер, с каким-то поручением по уточнению шифров для радиограмм. Мы ему доложили обстановку, а в вольной беседе упомянули о доме старосты. Крамер оживился:

— Пошли, посмотрим этот дом.

С Женей Яковлевым они пошли туда. Когда Крамер уехал от нас, Женя рассказал, что он запасными частями часов набил свой мешок и унес с собой. Мы от души посмеялись над незадачливым лейтенантом: кому нужны сейчас запчасти к часам?!

Однако много позже, когда наша армия вошла в город Пярну и обстановка стабилизировалась, Крамер долгое время реализовывал часовые запчасти часовщикам, за эти деньги поставил себе золотые зубы, покупал напитки и угощал ими офицеров штаба укрепрайона, довольно шикарно тратил деньги.

Выбивая немцев из населенных пунктов, мы медленно продвигались к Тарту. Город был хорошо укреплен, и немцы решили его защищать. Наши войска остановились вблизи города и заняли оборону. Начались кровопролитные позиционные бон, мы несли большие потери.

Однажды утром противник предпринял неожиданную атаку на наши позиции с артобстрелом и применением авиации. Передовая быстро была прорвана и немцы устремились к штабу 14-го укрепрайона. Началась небольшая паника, срочно грузили на машины и повозки документы штаба; нашу главную рацию, смонтированную на автомашине, оттянули вглубь. Всех свободных от дежурства радистов и связистов бросили с винтовками против прорвавшихся немецких солдат. Мы заняли оборону, несколько выдвинувшись вперед от штаба. Вскоре появились вдали немцы, и мы начали вести по ним прицельный огонь из винтовок и автоматов. В это время, с тыла, вдруг прибыло подкрепление из какой-то полевой части, имевшее на вооружении пулеметы и минометы. Огонь с нашей стороны усилился, и немцы залегли. В это время налетели немецкие самолеты и стали поливать нас из пулеметов, бросать бомбы.

В этом бою ранило Женю Курнакова, он получил осколочное ранение в ногу ниже колена, сначала не заметил рану. Сосед увидел кровь на штанах и тогда Курнакова отправили в санчасть. Была контужена Тамара Антонова, получил тяжелое ранение начальник политотдела майор Галицкий, ранило еще несколько человек. К счастью, обошлось без убитых.

Немцы не выдержали огня и отступили на свои прежние позиции. Курнакова на повозке отвезли в полевой госпиталь. Молодой хирург без наркоза разрезал ему голень, долго искал осколок и никак не мог его найти. Ему помогали две медсестры.

— Тебе очень больно? Давай поезжай в полевой госпиталь, там найдут осколок, — сказал хирург.

— Нет, не очень болит, хочу вернуться в свою часть, — попросил Женя.

— Ну, как хочешь.

Зашил десятисантиметровый разрез и отправил Курнакова обратно к нам. Он неделю отлеживался в нашей санчасти. Так и сегодня Женя в 75 лет ходит с осколком в ноге. Недавно посмотрели на рентгене, предложили удалить.

— Носил много лет, пусть остается, как-нибудь доживу, не мешает ходить — и ладно, — ответил Курнаков.

За эту вылазку немцы жестоко поплатились. Не помогла им и созданная на реке Эмайэги мощная укрепленная линия. Войска 67-й Армии, куда в оперативное подчинение вошли части 14-го укрепрайона, в двадцатых числах августа начали штурм города Тарту. Противник упорно сопротивлялся, вел мощный артиллерийский огонь по нашим наступавшим войскам, активно действовала авиация. Но у всех нас было какое- то огромное желание двигаться вперед, вперед, и только вперед. Мы, радисты, были разосланы в наступающие ОПАБы и здесь, сидя в окопах, видели, как наши опабовские батареи всей своей мощью вели огонь по противнику. За рекой, в небе возвышалось огромное облако из пыли и дыма. Строчили пулеметы, бахали минометы. Казалось, немцев полностью накрыли тонны металла и там уже никого нет. Но как только наши пошли в атаку, противник ответил мощным пулеметно- ружейным огнем. Наступающие цепи редели, падали убитые и раненые.

Батальон, где мы были с Женей Яковлевым, ворвался на окраину Тарту, он имел задачу не входить в город, а окраиной выйти в тыл немцев. Однако немцы так драпанули из Тарту, что наш батальон за городом не встретил сопротивления и мы остановились.

25-го августа 1944 года город Тарту был полностью освобожден от противника. В честь этого события по радио мы приняли приказ Главнокомандующего Сталина, в котором перечислялись отличившиеся части, в том числе и войска 14-го укрепрайона под командованием генерал-майора Бесперстова. Нам выдали по двойной порции спирта и устроили сытный обед. Вечером Москва салютовала нам двадцатью залпами из 224 орудий!

Наш путь лежал дальше, на север Эстонии, в направлении города Пярну. С боями освободили населенные пункты Мелисте, Пухья, а впереди был сильно укрепленный город Вильянди. Почти месяц части 14-го укрепрайона в составе 67-й Армии вели бои на участке от Тарту до Вильянди, и 20 сентября мы, наконец, ворвались на окраину этого города. Был поздний вечер, кромешная темнота, только вспышки ракет да пожары кое-как освещали наш путь. Углубившись на квартал в город, мы — то есть два радиста (я и Коля Муравьев), два линейщика и помкомвзвода Лавшук зашли в первый попавшийся небольшой двухэтажный кирпичный дом. С помощью карманных фонариков проверили помещения — никого нет. Забаррикадировали входы первого этажа, дабы не проник кто-либо в дом, на втором этаже развернули радиостанцию, сообщили о своем местонахождении, установили штатную радиосвязь. У одного из линейщиков оказалась литровая бутыль денатурата. Открыли банки консервов, собрали остатки водки. Денатурат, водка и консервы — все пошло в дело. После выпитого все прилично захмелели, тем более что здорово накануне устали, отмахав километров двадцать.