Десмонд Сьюард - Семья Наполеона

Наполеон не зря провел годы одиночества на Святой Елене. Как он сам когда-то заметил: «Моя жизнь — настоящий роман!» Именно так он и представил ее в «Мемориале Святой Елены», этой самой тонкой, самой хитроумной из апологий, проникнутой либеральными идеалами и дающей объяснение каждой ошибке или поражению, в которой вся его карьера представлена как нескончаемое стремление привести человечество в царство свободы. Все его войны, оказывается, являлись попытками облагодетельствовать человечество, и главной их целью было создание воистину счастливой и справедливой Европы; любую войну можно выиграть быстро и окончательно, если только правильно ее организовать. Подобная интерпретация его жизни была нужна лишь для того, чтобы добиться поддержки для сына и всего бонапартовского клана. Это была не просто легенда о себе самом, но также и династический миф, намеренно изобретенный, чтобы подготовить условия для реставрации Бонапартов. Наполеон намеренно в совершенно ином свете изобразил всех своих близких, которых в годы своего могущества презрительно считал жаждущими от него милостей марионетками. На Святой Елене он наградил их талантами и добродетелями, достойными родственников гения. Ему было прекрасно известно, что драма его трагического конца наверняка покажется привлекательной для нового поколения романтиков. Франция под властью Бурбонов вскоре начала проявлять признаки недовольства, а буржуазный режим Луи-Филиппа, с его тягой к приумножению личных богатств, ей попросту до смерти наскучил. Несмотря на предостережения Шатобриана, страна позабыла о том, как в свое время была обескровлена императором, чью легенду теперь подпитывали поэмы Виктора Гюго и баллады Беранже. Столь действенными оказались ее чары, что в 1840 году, в плохо продуманной попытке использовать ее для восстановления популярности своего блеклого режима, Луи-Филипп распорядился перевезти во Францию бренные останки императора и со всей пышностью вновь предать их земле в Париже, в Доме инвалидов.

Мало кто понял тогда, что скрывалось за этой легендой. Император стал архитектором первого в мире тоталитарного государства, нацеленного на войну, адвокатом в высшей степени агрессивной формы национализма, в основе которого лежали следующие принципы: чем больше государство по размерам, тем лучше, границы можно перекраивать посредством военной силы, присоединять страну к стране независимо от действующих там законов и традиций, экспансионистские войны можно выиграть посредством одной-единственной молниеносной кампании. (В своей внешней политике Гитлер во многом обязан Наполеону). Любой будущий бонапартовский монарх должен был стать ровней неподражаемому гению Наполеона, воплотить в себе не поддающуюся воплощению легенду. Вот уж воистину darnnosa hereditas [21] Проклятая наследственность. (Прим. перев.) .

Однако на протяжении многих лет казалось, что, несмотря на всю свою живучесть, наполеоновская легенда останется не более чем головокружительным мифом. Поддержка, оказанная в 1830 году Наполеону II, была едва ли не смехотворной, и ее трудно принимать всерьез. В любом случае, юноша умер спустя два года. После Жозефа новым главой клана стал Луи Наполеон Бонапарт, третий и единственный выживший сын короля Людовика (Луи) и Гортензии, которого мать воспитывала одна, живя в Швейцарии. Молодой человек не испытывал ни малейшего сомнения на тот счет, что в один прекрасный день станет императором Франции. Правда, следует отметить, что его первые интриги отдавали фарсом. Попытка в 1836 году склонить на свою сторону гарнизон в Страсбурге и провозгласить империю потерпела крах за три часа, закончившись его насильственной депортацией в США. Вторая попытка в 1840 году, всего за месяц до возвращения тела его дяди во Францию, поднять императорский штандарт в Булони обернулась не меньшим провалом и повлекла за собой шестилетнее заточение в замке Ам, из которого он бежал в 1846 году. Во время его непродолжительного пребывания в Лондоне о Луи Наполеоне сложилось мнение как о ни на что не годном неудачнике-авантюристе.

Революция 1848 года изменила буквально все. Весь клан ринулся, словно в страну обетованную, назад во Францию. Луи Наполеон Бонапарт, Наполеон (Плон-Плон) Бонапарт (сын Жерома), Пьер Бонапарт (один из сыновей Люсьена) и Люсьен Мюрат стали депутатами. В декабре «гражданин Луи Бонапарт» был избран президентом второй Французской республики. Мятежи и уличные беспорядки, имевшие место в начале года, настолько напугали французов, что им снова захотелось монархии, однако роялисты оказались расколоты на легитимистов и орлеанистов. Сторонники Бонапартов воспользовались их разобщенностью, и режим постепенно, но неуклонно стал приобретать черты империи. Луи Наполеон начал именовать себя «принц-президент» и снова ввел в Елисейском дворце ливреи своего дяди. В декабре 1851 года, в годовщину Аустерлица, он устроил свое собственное 18 брюмера и, подобно Наполеону, заполучив на десять лет президентство, переехал в Тюильри. В конце 1852 года была провозглашена Вторая империя, и новый император взял себе имя Наполеона III.

Само собой разумеется, что весь клан нажился на этом. Сводный брат императора, сын Гортензии от Флаго, получил титул герцога де Марии и стал президентом Законодательного Совета, в то время как его другой, менее известный сводный брат, незаконнорожденный сын короля Людовика, был возведен в графы Кастельвеккио и вдобавок получил теплое местечко в правительстве. В этот период не менее двадцати членов семейства Люсьена и их потомства получали пенсию по цивильному листу, включая такую черную овцу, как принц Пьер Бонапарт, в свое время угодивший в тюрьму за убийство папского жандарма. Впоследствии он получил командование в иностранном легионе. Мот и распутник Жером, превратившийся к этому времени в дряхлого старикашку, тоже получил свой, причем весьма жирный, кусок пирога. В октябре 1848 года ему вернули генеральский чин с полным содержанием. Спустя два месяца он был награжден должностью управляющего Дома инвалидов, получив при этом роскошный особняк и сорок пять тысяч франков в год. Вскоре племянник сделал его президентом Сената с официальной резиденцией в Люксембургском дворце, а затем повысил в чине до маршала империи и предоставил ему в пользование Пале Рояль. Сын Жерома, Плон-Плон, более твердолобое и порочное подобие своего отца, был направлен посланником Франции в Мадрид, а позже возведен в генералы. Как и отец, он по-царски обосновался в Пале Рояль, заняв там целое крыло. В какой-то момент император пообещал ему корону правителя Тосканы. Одно время Наполеон III даже раздумывал, не присвоить ли Бо, сыну Жерома от Бетси Патерсон, титул герцога де Сартена, ведь один из любимейших незаконнорожденных сыновей Жерома, — Жером Давид, был пожалован титулом барона, получал по цивильному листу пенсию и даже удостоился кресла министра Общественных работ. Дочь Элизы Наполеоне Баччиоки добилась для себя не меньше шести миллионов франков, а ее кузены по отцовской линии получили титулы и высокооплачиваемые должности. Одному из них особенно повезло — он был назначен на такой «обременительный» пост как суперинтендант придворных зрелищ (ему в обязанность вменялась поставка Его императорскому величеству женщин). Что касается детей Каролины, то по-крайней мере десять членов семейства Мюрат получали пенсии по цивильному листу, а Люсьен и Джорджина, именовавшиеся теперь принц и принцесса Мюрат, даже лелеяли мечту заполучить назад Неаполь, хотя в конечном итоге им пришлось довольствоваться сенаторским креслом для Люсьена и удачным браком, который устроил для их детей сам император: их дочь Анна получила в мужья герцога де Муши, карлика, однако истинного аристократа. В Талахасси американская вдова Ахилла Мюрата также была принята в члены клана и получила солидное содержание по цивильному листу. Никто из тех, кто имел хотя бы малейшее отношение к клану, не оказался обойден: Александр Валевский, сын Марии Валевской от Наполеона, был не только пожалован в графы империи, но стал министром иностранных дел. Не позабыли и о кузенах Богарне. Барон Таше де ля Пажери был назначен одновременно сенатором и главным смотрителем императорского двора, а его сын стал первым камергером императора. Множество других родственников (их перечисление заняло бы слишком много времени) неплохо нагрели руки на своей принадлежности к клану.