Вадим Осипов - Мореходка

Второй принцип я открыл для себя сам: «Любовь делает настоящие чудеса!» Однажды, перед увольнением, я позвонил своей милой по телефону и узнал, что она заболела. Горло и температура ставили крест на нашем свидании. Но моряки не отступают перед трудностями! Вечером я уже мчался к Ире с килограммом апельсинов, поскольку лимонов не достал. Как известно, витамин «С», содержащийся в цитрусовых в большом количестве, является первым средством от простудных заболеваний! Я рассчитывал, что просто посижу у постели больной, и мы хотя бы поговорим. Просто увидеть её – было для меня уже большим счастьем! Каково же было моё удивление, когда на мой звонок в дверь, Ира открыла мне сама и встретила меня у входа улыбающаяся, и мало похожая на больную! Я встревожился, что она с температурой вышла меня встречать, но Ира рассказала мне, что после моего звонка по телефону ей сразу стало значительно лучше! Температура спала, и горло уже почти совсем не болит. А поскольку, на улице было совсем не холодно, она предложила нам вместе прогуляться по Александровскому парку. На этот раз мы гуляли не очень долго, но с большим удовольствием! Даже Ирина хозяйка, Полина Васильевна, у которой она жила в комнате, удивилась, что ещё утром Ира лежала в постели и температурила, а вечером уже гуляла со мной по улице. Болезнь была побеждена! А апельсины всем очень понравились!

XLV.

Жизнь курсантов в роте подчиняется определённым законам. Эти законы не прописаны в распорядке дня Училища, они отсутствуют в Уставах, но каждый курсант знает их назубок и свято соблюдает. Эти законы действуют в основном в свободное от учёбы и вахты время. Первый закон гласит: «Если что-то можно захватить из столовой днём, то это обязательно пригодится тебе в кубрике вечером!» На втором курсе почти каждый курсант возвращался после ужина в роту с куском хлеба в кармане. А если ещё и соль удавалось ссыпать в спичечный коробок, то ты знал, что вечер удался! Сахарный песок был, вообще, сладкой валютой! Каждый уважающий себя курсант имел в тумбочке свой личный, взятый в столовой стакан, а если повезёт, то и чайную ложку. Чай приходилось покупать вскладчину, всем кубриком. Мы прекрасно разбирались, чем грузинский чай «№36» отличается от азербайджанского «чёрного байхового». В каком из них количество палок от чайного куста превышает количество чайных листьев с того же куста. Литровая банка была самым востребованным сосудом после стакана. Так как кипятить воду в стакане при помощи двух лезвий на карандаше и проводов с электрической вилкой, конечно, можно, но в результате кипения воды в стакане, половина объёма жидкости оказывается выплеснутой на стол, а в банке этот процесс проходит без потерь! Да, и заваривать чай в банке лучше, чем в стакане! Батон за 13 копеек приравнивался нами к пирожному, а если в посылке, пришедшей кому-нибудь из твоих товарищей по кубрику, было варенье, то это было настоящим Праздником! Процесс чаепития был отражён в одном из стихотворений, сочинённых в нашем кубрике мастером художественного слова Сергеем Придатко:

Только потянулись руки к стаканам, -

Дверь закрыть забыли! «Кнут» заходит к нам!

И на «хвост» огромный группа вся ползёт!

Кто варенье хапнет! Кто стакан упрёт!

… … … … … … … … … … … …

Вот так, живут и учатся ребята, уж не день,

Из кубрика, что с номером на двери 47!

«Кнутами» мы называли двух наших старшин: заместителя старшины роты Колю Сидоренко и заместителя старшины группы Колю Гриценко. Судя по фамилиям, их предки были с Украины. А как говориться: «Нет костра без спички, а хохла – без лычки!» Они отслужили срочную службу в ВМФ и имели прекрасно развитое чувство, где можно поживиться на халяву. Поэтому дверь в кубрик нужно было подпереть шваброй, упёртой в рундук, и «якобы случайно» к нам уже никто зайти не мог. Старшины были «дембелями» и жили в своём отдельном кубрике (за исключением старшины оркестра Алика Голенкова, который «дембелем» не был). Сергей Придатко проживал вместе со старшинами и был им нужен как уборщик кубрика и «мальчик на посылках». После года «дедовщины» Серёга взмолился о своём переселении в любой другой кубрик. Случилось так, что в нашем кубрике освободилось одно место, и мы с удовольствием приняли его к себе. Душа Сергея ликовала! Родом он был с Донбаса. По натуре был человеком общительным и мастером рассказывать разные истории про шахтёров, жизнь на Украине, про свои похождения с его другом «Штакетом». В отличие от Сергея, «Штакет» сумел поступить в «Макаровку» и даже потом заходил к нам в Училище, к Серёге в гости. Оказался парень как парень, ничего особенного. Но в рассказах Сергея он приобретал такой фантастический ореол, что их «подвиги» воспринимались нами, как «Мифы древней Греции»! Вот какова была сила художественного слова! В нашей группе таких «рассказчиков» было двое: Серёга Придатко и Володя Артушников. Если вдруг по каким-то причинам преподавателю надо было куда-либо отойти из аудитории, он призывал нас выполнять во время его отсутствия команду №7 «Срочное погружение». То есть вести себя тихо и заниматься своими делами, не выходя в коридор. Мы коротали время, вызвав к доске наших «общественных лекторов» Сергея или Вову, которые могли в течение всего академического часа рассказывать всевозможнейшие невероятные истории из своей жизни и жизни своих знакомых. Делали они это виртуозно, с большим артистическим талантом и великолепным чувством юмора! Могли рассказывать одни и те же истории по несколько раз, но всегда они звучали как будто впервые, с массой новых деталей и поворотов сюжета. Бывало, они так увлекались, что мы даже звонок на перемену не замечали, покатываясь от хохота и вытирая выступившие слёзы! Такая хорошая эмоциональная разрядка позволяла нам пережить все трудности учёбы и сплачивала нашу группу в единый коллектив.

XLVI.

Помимо вечеров отдыха, в актовом зале учебного корпуса для курсантов проходили лекции, выступления артистов, проводились различные встречи с интересными людьми. Перед нами выступала народная артистка РСФСР Гликерия Васильевна Богданова-Чеснокова. Для нас пел «опальный» в то время солист Ленинградского мюзик-холла певец Сергей Захаров, выступали музыканты Ленинградской филармонии и народные самодеятельные коллективы. Как-то раз на выступлении одного заводского коллектива художественной самодеятельности мы четыре раза вызывали на бис певицу, которая исполняла песню Ларисы Мондрус «Белый пароход». Ничего особенного в песне не было, но строчки «Белый пароход! Белый пароход!» певица исполняла так уморительно смешно, что зал лежал от хохота и после окончания песни рукоплескал, требуя повтора ещё и ещё раз! Певица никак не ожидала такого успеха и старалась вовсю к всеобщему обоюдному удовольствию!