Вадим Осипов - Мореходка

Безусых мальчишек

Тянуло домой.

Свет звёздных миров

Отражался в Ла-Манше,

И море сияло

У нас за кормой.

Что стало для юности

Главной причиной

Сквозь бури и штормы

Идти за мечтой ?

Чтоб сделало Море

Салагу – мужчиной,

Таинственным светом

Струясь за кормой!

1986 г.

CXXXV.

Утром я расспрашивал своих товарищей, видел ли кто-нибудь ещё, кроме меня, свечение моря? Наш боцман уверял, что это свечение опасно, и даже если на него смотреть, то можно ослепнуть! Я намекнул ему, что не первый день в море, и эти байки пусть рассказывает кому-нибудь другому. Боцман не обиделся, но зауважал меня. Потом я ему настолько полюбился, что он подъезжал ко мне с предложением познакомить меня со своей дочкой. Дескать, если хочешь остаться работать в Ленинграде, то можно устроить. На что я никак не мог согласиться, ведь у меня уже была моя Иринка! Бедняга боцман сокрушался по этому поводу весь оставшийся рейс. Третий штурман был более адекватен и объяснял это свечение особой способностью местного планктона реагировать на раздражающие факторы. Видно, мы попали в огромное скопление планктона, и потревоженная нами живность начала светиться. Так что, никакой мистики в этом не было!

Ободренный его здравым научным подходом к увиденному мною необычному явлению, я решил начать утро с зарядки. До начала вахты в радиорубке времени было предостаточно, и я, раздобыв гантели, занялся физподготовкой на свежем морском воздухе. Прекрасно разогревшись за сорок минут занятий, я поднялся в радиорубку. Начальник радиостанции поручил мне набивать радиограммы на телетайпе. Потом мы их передали в Ленинград. Я сидел за телеграфным ключом, начальник меня подстраховывал. Всё прошло хорошо! Потом мы принимали корреспонденцию в наш адрес. И тут нам пришло радостное известие: Гент нам заменили на Антверпен! А в Антверпене всё значительно дешевле, чем в Генте, поэтому наша покупательная способность резко возрастала! Только мы разделались со всеми радиограммами, как капитан принёс нам для передачи еще три срочных радиограммы. И всё началось сначала! К концу вахты начальник выдохся и, поручив мне принять карту погоды, отправился на палубу загорать. Всё было хорошо, но в самый последний момент перед приёмом карты у факсимильного аппарата соскочила пишущая линейка. С её установкой я провозился всё время приёма первой карты. В результате из трёх карт погоды я принял только две. Но это было нестрашно! Поскольку сегодня вечером мы должны были зайти в порт. Потом старпом принёс срочную радиограмму, которую нужно было передать в Антверпен. Я пошёл к разомлевшему на солнышке начальнику. Тот сказал: «Действуй!», а сам перевернулся на живот. Я уже научился кое-чему и самостоятельно передал радиограмму на Антверпен! Мы очень мило распрощались с радиооператором береговой станции, и я закрыл вахту. Потом уселся за отчёт. Через некоторое время мы подошли к приёмному бую Флиссенгена, и к нам на борт поднялся лоцман. Полным ходом мы пошли по реке в Антверпен. Как мы швартовались к причалу, я уже не видел. Я крепко спал после долгого трудового дня.

CXXXVI.

С раннего утра нас начали загружать металлом: цинком и свинцом. Если работа будет продолжаться такими темпами, то завтра мы уйдём. Сегодняшний день – это день покупок! После Антверпена мы идём в Мурманск, поэтому наше пребывание за границей закончится. Народ стремился «затовариться по полной программе». В двенадцать часов дня к борту судна подъехал маленький автобус, и добрая половина нашего экипажа, с карманами набитыми валютой, отправилась в город за покупками. Я был в группе с моим начальником и мотористом. Мы приехали на уже знакомую площадь к Антверпенским маклакам. Сначала мы обошли все магазины, чтобы узнать, где какие цены. А приценившись, потратили всю свою имеющуюся валюту, каждый на то, что его душа пожелала! Умудрённый опытом приобретения своих первых джинсов, я выбрал теперь те, что подходили мне по всем параметрам. Когда мною был выбран нужный мне размер, нужная длина и джинсы “Bonanza” сидели на мне как «влитые», я с лёгким сердцем, отчаянно торгуясь с продавцом, отдал за них почти всю свою валюту. На оставшиеся деньги я купил небольшой подарок для Иринки и несколько красочных фирменных пакетов. Теперь я из покупателя превратился в экскурсанта и мог только наблюдать, что покупали другие. Народ брал ковры, джинсы и всё, что можно было выгодно продать в Союзе. Да, все моряки загранплавания в то время были спекулянтами, жизнь заставляла! К четырём часам вечера карманы у всех опустели, а руки были заняты кучами пакетов с покупками. Подошёл всё тот же знакомый нам автобус, и мы отправились на судно. Хотя я наконец-то добился своего, и у меня теперь были настоящие, великолепно сидящие на мне джинсы, самым заветным желанием моим было поскорее оказаться в Ленинграде! После ужина начали смотреть фильм, но он оказался таким нудным, что после первой его части все разошлись и желающих смотреть его дальше, не оказалось. Весь вечер мы проболтали с ребятами, а на душе у каждого было только одно: «Домой! Скорее домой!»

CXXXVII.

Сегодня утром я уже знал, что мы уйдём из Антверпена. Мы с начальником начали понемногу готовиться к предстоящему рейсу. Приняли всё, что нужно, проверили всё, что полагается, и стали ждать отхода. Я опять «убил» четыре часа на отчёт, вдохновляясь лишь тем, что моя работа близится к концу. Объявление по трансляции: «Палубной команде стоять по местам швартовки!» – прозвучало для меня как самая прекрасная музыка! В семь часов вечера мы подошли к шлюзу, и через сорок минут уже шли по реке Шельда к Северному морю. Тут и началась наша с начальником основная работа. Нам принесли кучу радиограмм, и мы стали их передавать на Ленинград. С передачей что-то не заладилось. Связь мы установили быстро (начальник опять доверил мне это дело), но, когда дошло до передачи рдо (радиограмм) по телетайпу, тут и «нашла коса на камень»! Среди радиограмм была одна длиннющая, её набивал на телетайпе сам начальник. В тексте была допущена ошибка. Потом, правда, начальник заметил её, и в конце радиограммы исправил. Но радиооператор на приёмном центре требовал повторить эту рдо ещё и ещё раз! Он думал, что аппаратура даёт сбой. Мы полчаса повторяли эту злополучную радиограмму, пока, наконец, нам не дали подтверждение о её приёме. Теперь можно было отдышаться! В радиорубке было жарко как в бане! Мы с начальником вышли на палубу глотнуть свежего воздуха. Река здесь широкая, видно лишь правый берег, левый закрыт от нас туманом. Течение очень быстрое. Через два часа нас вынесло в море. Уже стемнело. С лоцманского судна к нам подошла маленькая, почти игрушечная моторная шлюпка. Её беспощадно подбрасывало и швыряло на волнах. Лоцман спустился по штормтрапу за борт и выжидал момент, когда волна поднимет шлюпку, чтобы можно было сойти в неё. Вот шлюпку подбросило вверх, и через мгновенье лоцман был уже в ней! Деловито стуча моторчиком, шлюпка пошла к лоцманскому судну. Мы набрали ход и устремились на север. Нам предстоит обогнуть Норвегию и прийти в порт назначения – Мурманск. Погода впереди нас ждёт неважная. Учитывая, что мы везём металл и центр тяжести судна находится очень низко, то мы представляем собой огромную «неваляшку» (такую детскую куклу, её ещё называют «Ванькой – встанькой»). А это значит, что по такой свежей погоде нас изрядно покачает! Ну, что делать? Ведь на то мы и моряки, чтобы качаться на волнах!