Вадим Осипов - Мореходка

На трибуну вышел Начальник Училища Виктор Семёнович Ковальчук.

Он поздравил нас с успешным завершением учёбы и пожелал успехов в дальнейшей работе, крепкого здоровья и большого человеческого счастья! Потом были речи его замов, начальника отделения и начальника ВМП. Из 178-ми поступивших на РТО курсантов в итоге окончили обучение – 134! Все нас поздравляли с окончанием и желали успехов!

А потом состоялось вручение дипломов. Виктор Семёнович лично жал руку каждому курсанту и вручал два диплома. Сначала вручались дипломы с отличием. В нашей группе отличников было двое! Ребята получали дипломы с красными обложками, и было видно, что они счастливы! Мы от души радовались за них и поздравляли своих товарищей. Потом получили дипломы и все остальные. Когда вручение состоялось, была подана команда: «Для выноса Знамени Училища стоять смирно!» Оркестр грянул «Славянку», и мы, провожая взглядами, красный бархат Знамени, поняли, что вот и всё!

Всё закончилось!

CXLXV.

Забрав из помещения роты свои личные вещи, среди которых были наши «дембельские» альбомы, полученные нами накануне из фотоателье, мы распрощались с нашим отцом-командиром. На наших фланках красовались знаки Училища, заменившие нам официальные значки о среднем специальном образовании. Договорившись встретиться вечером в ресторане, мы уходили с пятого этажа экипажа № 2, спускаясь вниз по лестнице и оставляя позади годы, проведённые в этих стенах. Наши шаги эхом отдавались в опустевшем вестибюле, а взгляд скользил по таким знакомым и так надоевшим нам интерьерам. Мы уходили в другую, самостоятельную жизнь, к которой теперь были подготовлены гораздо больше, чем до того, как поступили в Систему. Ну, что же: «Попутного ветра, мореманы, и семь футов под килем!» В последний раз за нами хлопнула дверь учебного корпуса, и мы вышли в Большую Жизнь!

Я приехал к Иринке на работу и показал ей свои дипломы. Мы оба радовались окончанию моей учёбы и были счастливы! Было немного грустно от того, что нам предстоит встретить Новый год в разлуке. Но мы договорились, что когда Ира заработает отгулы, то приедет после праздника ко мне в гости в Калинин, чтобы я познакомил её со своими родителями. Мы крепко обнялись и распрощались до нашей скорой встречи. Потом я отправился к тётушке, чтобы забрать материал на костюм и поблагодарить её за гостеприимство и заботу. В её семье все были рады за меня и пожелали мне счастливого пути и удачи! Все свои вещи я сложил в сумку и отвёз их в камеру хранения Московского вокзала. Оплатив хранение и получив жетон, я к назначенному времени прибыл в ресторан, где уже начали собираться наши ребята.

Мы сидели по обе стороны накрытых столов, сдвинутых вместе в один длинный ряд, и отмечали наш Праздник! Всё, что все эти три с половиной года соединяло нас в один коллектив, сегодня должно было завершиться. Сегодня мы могли сказать друг другу всё, что не успели сказать за это время. Мы поднимали тосты за окончание учёбы, за дружбу, вспоминали самые запоминающиеся и смешные случаи из нашей курсантской жизни. Прощали обиды и просили друг у друга прощения, если кто-то кого-то обидел за это время. Накануне мы записали каждому из нас в альбом свои домашние адреса и телефоны для связи и договорились, что если кто-нибудь из нас окажется 25 декабря в Ленинграде, то будем встречаться в 12 часов дня на Дворцовой площади у Александровской колонны. Мы пили, закусывали, пьянели, смеялись, танцевали, обнимали друг друга и не хотели верить, что со многими из нас мы уже никогда не увидимся. Мы оттягивали как могли момент нашего расставания, но он всё-таки наступил. Ребята расходились от дверей ресторана, прощаясь со всеми и растворяясь в темноте Великого Города, сделавшего нас всех родными.

На Московский вокзал мы отправились небольшой группой. Нам троим предстояло ехать на поезде, который уходил через час. Кому-то из ребят надо было добираться до дома на электричках. Кто-то нас провожал, собираясь потом ехать домой на метро. Постепенно нас становилось всё меньше и меньше. Андрей Тихомиров, самый добродушный и спокойный из нас, должен был ехать домой в Кириши на электричке. Но, видимо, немного перебрал лишнего, сам это понимал и лишь виновато хлопал глазами, слабо ориентируясь в окружающей его обстановке. Было ясно, что отправлять его одного в таком виде на электричке нельзя. Так можно было не только здоровье и документы потерять, но и жизни лишиться! Поэтому мы не пустили Тихого (так мы звали Андрея Тихомирова в группе) на электричку, а наш товарищ, проживающий недалеко от Старо-Невского проспекта, взял Андрея Тихомирова под свою опеку и увёл его к себе домой переночевать. Алик Морозов, почти трезвый, уехал на электричке в Тосно. Да и наша троица на свежем воздухе взбодрилась, и, когда объявили посадку на наш поезд, мы отправились в вагон.

CXLXVI.

Мы сидели на своих местах в плацкартном вагоне скорого поезда Ленинград-Москва и говорили о том, что правильно сделали, что не пустили Андрея Тихомирова одного на электричку. На душе у нас было спокойно за судьбу товарища. Народ заполнял места в вагоне, и мы готовились к отправлению. Шинели висели в углах нашего купе, вещи были расставлены под нижними полками. Поезд всё стоял у перрона. Поглядывая на часы, мы поняли, что уже должны были ехать. Вот прошло пять минут, десять. И тут я с ужасом вспомнил, что не взял из камеры хранения свою сумку с дипломами и материалом для костюма!!! Меня прошиб холодный пот! Лопух! Так облажаться в самый последний момент! Это был крах всех намеченных планов. Что делать?!

Мы всё ещё стояли на месте. Я спросил у проходящего по вагону проводника: «Когда поедем?» Он ответил, что может быть минут через десять-пятнадцать. Это был мой шанс!

Я, сказав ребятам, что забыл забрать вещи из камеры хранения, и, если что, то пусть они действуют по обстановке, рванул из вагона бегом, как был, без шапки и шинели! В карманах у меня был только билет на поезд и жетон из камеры хранения. Так я не бегал никогда в жизни! Хорошо, что наш вагон был не в голове, а в хвосте поезда, это сокращало мой путь! В подвал здания вокзала, где находились камеры хранения, я ворвался, как ураган. Задыхаясь от бега, я не мог сказать приёмщику ни слова, а лишь протянул ему жетон. Приёмщик всё понял без слов и мгновенно вынес мне мою сумку. Как я бежал обратно, я уже не помню. Помню только, что, как только я вбежал в вагон и добрался до нашего купе, поезд тронулся. Мне опять очень и очень повезло! Или это Господь сжалился над бедным, мгновенно протрезвевшим курсантом-пятикурсником? Представить себя, отставшего от поезда, раздетого, без денег, стоящего на пустом заснеженном перроне, я тогда не мог. Мысль об этом пришла ко мне уже значительно позднее, когда давно всё уже было хорошо. Я отогнал это видение, как кошмарный сон, и больше о нём не вспоминал. Видно Судьба тогда сделала мне свой подарок на выпускной Праздник! И я был ей за это очень благодарен!