Игорь Ефимов - Бермудский треугольник любви

ТЕНОР: Наверное, пришло время для нас признаться телезрителям в том, что наши взгляды на отношения между мужчинами и женщинами не вполне совпадают с требованиями строгой морали. Мы оставляем пуристам тешить себя иллюзией, что какая-то пара способна прожить двадцать лет практически под одной крышей, испытывать друг к другу нежные чувства и при этом соблюдать седьмую заповедь. В наши дни супружество многих пар остаётся неоформленным. То, что произошло между Франклином и Элеанор после 1918 года можно назвать "неоформленный развод". Совершенно очевидно, что сама Элеанор не имела ничего против того, что посторонняя молодая женщина проводит столько времени рядом с её мужем-инвалидом. Это снимало с неё чувство вины и позволяло погружаться в собственную жизнь, о которой у нас будет отдельная передача.

БАС: Биографы Рузвельта провели подсчёты: между 1924 и 1928 годами Франклин провёл вне дома 116 недель; из них две — с матерью, четыре — с Элеанор, остальные 110 — с Мисси Лехэнд. Существуют воспоминания очевидцев и современников о том, что Мисси была влюблена в него самозабвенно. Многие мужчины ухаживали за ней, включая такого известного ловеласа, как Вильям Буллит, американский посол в СССР и Франции, но она всех отвергла. Когда её спросили, каковы её планы на личную жизнь и не собирается ли она выйти замуж, она воскликнула: "Да кто же может сравниться с Эф-Ди?!" (Интимное обращение, которое только она позволяла себе использовать.) Существует медицинский рапорт о здоровье президента, утверждающий, что его мужские способности не пострадали из-за болезни. Вообразить, что в таких обстоятельствах эти двое выбрали бы сохранить свои отношения целомудренными, — для этого надо представлять их какими-то аскетами-столпниками, каковыми ни он, ни она не являлись.

ТЕНОР: У наших телезрителей должен был созреть вопрос: а что же Люси Мерсер-Разерфорд? Неужели она была совсем забыта?

БАС: О, нет! Это стало документально доказано, когда её внучки в 2005 году отыскали в старых бумагах письма от Рузвельта, которые он, нарушая обещание, данное Элеанор, посылал ей в 1926-28-ом годах. Видимо, наученный горьким опытом, он не доверял бумаге прямых выражений нежных чувств. Но письма имеют одну любопытную особенность: они переполнены точными указаниями, где и когда он будет находиться и сколько дней — недель — пробудет там-то и там-то. А также вопросами, где и когда будет она. Два письма от Люси Франклину, датированные 1927 годом и хранящиеся в Рузвельтовской библиотеке, подтверждают, что они находились в постоянном письменном контакте, а, может быть, и встречались. Кроме писем, был найден буклет с отпечатанной речью Рузвельта, датированный 1926 годом, с надписью: "Этот скромный труд, первый в моей жизни, я посвящаю тебе".

ТЕНОР: Не может ли это быть связано со странным событием, случившемся в Ворм Спрингс в июне 1927 года? Двадцатидевятилетняя Мисси, по виду вполне здоровая, вдруг рухнула на пол коттеджа, в котором они жили с Франклином. У неё началась лихорадка, дизентирия, приступы бреда и депрессии. Приехавший врач настоял на госпитализации и почему-то потребовал, чтобы из палаты были убраны все колющие и режущие предметы, которыми бы больная могла повредить себе. Не может ли оказаться, что Мисси — так же, как Элеанор за девять лет до неё, — наткнулась на пачку писем, перевязанную ленточкой? И что её недомогание было результатом попытки самоубийства?

БАС: Вполне возможно. Однако она оправилась и с новой энергией вернулась к своим обязанностям хозяйки курорта Ворм Спрингс. Бассейн с горячей водой был расширен, строились новые коттеджи. Франклину хотелось, чтобы любой человек, изуродованный полиомелитом, мог иметь доступ к целебному источнику. Но ветры большой политики постоянно врывались в это тихое убежище. В 1928 году соратники по партии уговорили Рузвельта выступить с речью на большом съезде в Хьюстоне в поддержку кандидатуры Альфреда Смита на пост президента.

ТЕНОР: Многих изумило возвращение Рузвельта в политику. Калека, инвалид, неспособный без посторонней помощи подняться по лестнице, одеться, войти в автомобиль? Но вот он появился перед делегатами съезда, медленно прошёл по проходу, опираясь одной рукой на трость, другой — на плечо восемнадцатилетнего сына Элиота, встал за трибуной — и преобразился. Широкоплечий, уверенный, громкоголосый он восхвалял кандидата словами, которые слушатели мысленно могли бы отнести и к нему самому: "Этот счастливый воитель обладает душевной силой, позволяющей избежать падения в пропасть грубого материализма, погубившего многие цивилизации прошлого".

БАС: Когда соратники по партии в том же году уговорили Рузвельта баллотироваться на пост губернатора штата Нью-Йорк, про-республиканская пресса попыталась раздуть факт его инвалидности и дискредитировать его кандидатуру. Отбивая эти нападки Альфред Смит писал: "Выбирая губернатора, мы не требуем, чтобы он умел делать обратное сальто или ходить на руках. 95 % его работы делается за письменным столом. Нужен человек с умом и сердцем, а не мастер акробатики".

ТЕНОР: Победа Рузвельта на выборах привела Мисси в отчаяние. Она боялась, что для неё это будет означать разлуку с любимым. Но опасения её не оправдались — Рузвельт сохранил её в роли своей секретарши. Элеанор тоже не была обрадована победой своего мужа. Она провела с ним в Олбани только неделю и вернулась в Нью-Йорк, к своей бурной преподавательской и журналистской деятельности. Однако перед отъездом ей нужно было выполнить одну обязанность: распределить девять спален губернаторского особняка между новыми обитателями. Франклину была отведена самая большая. Рядом была спальня поменьше — обе соединялись дверью с окном, задёрнутым занавеской. В ней Элеанор поместила Мисси. Себе выделила небольшую комнату за углом коридора. После её отъезда Мисси взяла на себя роль хозяйки на губернаторских приёмах и выполняла её с таким же тактом и любезностью, как в Ворм Спрингс или в плавучем доме.

БАС: Губернаторское правление Рузвельта началось в атмосфере экономического процветания и лихорадочной погони всех и каждого за "американской мечтой". Встречая новый 1929 год, мог ли кто-нибудь вообразить, что он закончится страшным биржевым крахом? Великая Депрессия не пощадила никого. В начале 1930-х около пяти тысяч банков разорились и должны были закрыться. Индустриальный показатель Дау Джонса упал на 90 %. Каждый день около тысячи семей лишались своих домов. Длинные очереди за бесплатным супом тянулись по улицам. Прилично одетые люди рылись на свалках в поисках съестного. Страна страстно искала нового лидера, который смог бы вывести её из тупика. И губернатор Нью-Йорка, Франклин Делано Рузвельт, многим казался тем человеком, которому по силам осуществить этот подвиг Геракла.