Андрей Грешнов - После нас

Бандиты в Афганистане добывали и добывают самоцветы методом взрыва из-за отсутствия специальной техники. Поэтому и панджширские изумруды, полудрагоценные камни и минералы востока Афганистана после добычи таким варварским способом имеют нарушенную кристаллическую решетку и годятся разве что на недорогие ювелирные украшения. Стойки к взрыву только алмазы. И именно их переправлял в годы войны в Пакистан и Иран полевой командир Ахмадшах Масуд, чтобы на вырученные деньги закупать оружие и боеприпасы.

Однажды, в ходе командировки, мне удалось побывать на одном из таких «варварских месторождений», расположенном недалеко от перевала Махипар. Тропинка, которая вела к большой яме на скале, где проводились взрывы, добытчиками не минировалась, поэтому по ней можно было идти почти свободно. Дело в том, что дожди вымывают мины из-под насыпей камней и те меняют свое местоположение на дороге. Контрабандисты были себе не враги, да и, по всему видать, люди не жадные — охраны у копей никакой не было.

Особняком от других преступных и полупреступных сообществ Афганистана стоит гильдия бутлегеров, которые в исламском государстве рискуют не только угодить под пресс уголовного законодательства, но и быть судимы шариатским судом, что гораздо страшнее. Лично я их преступниками не считаю, так как шурави 10 лет учили афганцев пить спиртное, а перестроиться на здоровый образ жизни с приходом к власти моджахедов и талибов сумели далеко не все. Мне не посчастливилось встретить в Афганистане ни одного офицера полиции, который бы отказался выпить со мной или моими друзьями немного водки, виски или пива. Люди пребывают в постоянном стрессе, а если не выпивать, снять его можно разве что пулей в голову.

Как-то раз кабульская газета «Арман-е Мелли» опубликовала свое собственное исследование подпольного рынка алкогольной продукции Исламской Республики, которое я прочитал с большим интересом. Оказывается, что фальсифицированная водка под брендом «Столичная», которая не имела никакого отношения к России, все чаще стала появляться в подпольной торговле в дуканах. Большое количество прозрачной жидкости, продававшейся в бутылках со знакомой во всем мире этикеткой, производилось непосредственно в Афганистане, в основном в северных провинциях страны. По данным «Арман-е Мелли», так называемая водка являлась не чем иным, как алкогольным суррогатом, производившимся местными самогонщиками из кишмиша, который проходил неплохую очистку. Автор статьи приводил в исследовании слова одного из афганских бутлегеров, который рассказал, что он сам производит кишмишовку и разливает ее в большие пластиковые бутыли, а перекупщики закупают стеклотару и этикетки «Столичная» в соседнем Пакистане, после чего осуществляют розлив. По мнению автора статьи, бренд «Столичная» пользовался особой популярностью в Афганистане, где спиртные напитки были полностью запрещены шариатом. Алкоголесодержащая жидкость в таких бутылках «уходила» в подпольной рознице довольно дорого.

Не стоит забывать, что в 1980-х годах употребление спиртного в Афганистане не каралось законом, а настоящая водка «Столичная», как и молдавские коньяки открыто продавались во многих магазинах по очень умеренным ценам. Но все же торговцы ввозили из Пакистана и фальсифицированную водку, выдавая ее за советскую. В ряде случаев при употреблении пакистанского напитка были отмечены случаи отравления, иногда заканчивавшиеся летальным исходом. Местная афганская кишмишовка, более известная под названием «ватани» («родная»), продавалась в то время в шашлычных и в продуктовых магазинах в двойных целлофановых пакетах. При посещении забегаловок местные жители и иностранцы просили владельцев точек быстрого питания перелить ее в никелированные чайники и подмешать туда кока-колы, чтобы при употреблении не оскорблять чувств верующих. Еще в период нашей «оккупации» в Кабуле официально функционировал винный завод, построенный итальянскими специалистами во времена Захир-шаха. Он производил и официально поставлял на прилавки афганских магазинов сухие красные и белые вина «Кастелино», бренди «Нерон», мятную водку «Мастика», ряд других спиртных напитков. И это выбивало почву из-под ног контрабандистов.

Я не претендую на доскональное исследование статей бизнеса афганских ОПС, так как этой теме можно было бы посвятить целый трактат. Но хочу привести выдержки из беседы, состоявшейся у меня с председателем палаты предпринимателей Афганистана и зампредом Торговой палаты ИРА Джан Ханом Алокозаем относительно гильдии «профессиональных попрошаек». Собеседник врать из конъюнктурных соображений мне никогда не стал бы, к тому же прекрасно относился к русским. Во времена Апрельской революции он занимал пост губернатора провинции Кунар и даже состоял в руководящих органах НДПА.

По его словам, большинство жителей афганской столицы и других крупных городов страны, куда в поисках заработка стекалось население сельских районов, не могло нормально питаться из-за стремительного роста цен на продовольствие и базовые продукты — такие как мука, рис и подсолнечное масло.

— За последний месяц цена за 50-килограммовый мешок пшеничной муки увеличилась на 200 афгани (четыре доллара), а пятилитровой банки подсолнечного масла перевалила за 370 афгани (более семи долларов), — отметил собеседник.

— Только в Кабуле цены за один последний месяц на основные виды продуктов выросли в среднем на 20 %. Еще месяц назад большая пресная серая лепешка, служащая основной пищей для городских бедняков, стоила шесть афгани. Сегодня ее цена поднялась до 10 афгани (20 центов). Средняя зарплата учителя или врача в Кабуле составляет около шести тысяч афгани (120 долларов) в месяц, городская же голытьба поднимает случайными заработками в среднем три тысячи афгани в месяц, — рассказал мне бывший губернатор Кунара. С учетом того, что люди тратят деньги на обогрев своих жилищ, платят за электричество или уголь, на еду не остается практически ничего.

Толпы мигрантов, прибывавших в Кабул из южных афганских провинций, где шли боевые действия, сбивались в шайки вымогателей, ведя борьбу за место под солнцем с местными городскими нищими. Весь город был поделен на квадраты между профессиональными попрошайками, которые атаковали иностранцев и хорошо одетых горожан, прося, а порой и требуя подать им милостыню на кусок хлеба или мяса. Поездки на продовольственный рынок или в магазины стали для иностранцев сущим кошмаром: как только автомобиль иностранца парковался около магазина, мгновенно его облепляли женщины в чадрах, старики и дети, вымаливая дать им почему-то именно «один доллар», что в переводе на афганскую валюту в 2008 году составляло примерно 50 афгани. Отсутствие действующих предприятий и, как следствие, работы и средств к существованию для миллионов бедняков, обитавших в афганской столице, могло уже в скором времени превратить некогда цветущий Кабул в город нищих и попрошаек.