Николай Дроздов - Полет бумеранга

После небольшой остановки мы снова в воздухе — теперь курс на столицу Малайзии Куала-Лумпур. Под крылом самолёта сплошь возделанный безлесный равнинный ландшафт. Уже с утра горизонт скрыт в серо-жёлтой дымке. Местами среди равнины возвышаются группы холмов. Пролетаем над раскинувшейся бисером домов и строчками улиц Калькуттой. За ней — океан, как чёрная пустота, прикрытая пеленой мелких кучевых облаков с отдельными крупными «башнями», будто из белой ваты.

И снова побережье — теперь уже впереди полуостров Индокитай. Вдоль берега — квадраты тщательно возделанных полей, а дальше в глубь суши — сплошной тёмно-зелёный покров девственного тропического леса. Каналы, прорезающие поля, изливают в океан шлейфы бурой воды, и морское течение сносит их к югу. У берега вода океана серая, на мелководье — светло-зелёная, а дальше — до горизонта — тёмно-синяя.

Ближе к Куала-Лумпуру возделанные земли все дальше забираются от побережий на окружающие холмы. Посадки сельскохозяйственных культур образуют на склонах изящные узоры, точно повторяющие линии горизонталей.

Садимся в Куала-Лумпуре в десять часов утра. Ещё четыре тысячи километров остались позади. Здесь уже чувствуется полное дыхание тропиков — температура тридцать градусов. Следующий бросок — на Сингапур. Расстояние сравнительно небольшое, поэтому самолёт не набирает большой высоты, идёт прямо над облаками. До горизонта видны только поля и посадки; местность здесь более равнинная, поэтому леса всюду сведены.

Снижаемся над огромным городом, делаем круг над дельтой широкой реки; кое-где видны острова, и поверхность воды усыпана лодками и баржами. На мелководье стоят деревянные частоколы в виде буквы «V», обращённые открытой частью вверх по течению, очевидно, для ловли рыбы.

В Сингапуре полдень; температура — те же тропические тридцать градусов, солнечная погода. В двухэтажном аэропорту придётся до вечера ждать пересадки на новозеландский самолёт, идущий через Сидней. Поднимаюсь на второй этаж, осматриваю киоски с товарами для пассажиров. Особенно хороши игрушки. Хозяин — старый японец — расставляет их перед входом в лавочку и ждёт очередной волны пассажиров с детьми. Как только с эскалатора сплошным потоком выходят люди с прилетевшего самолёта, хозяин быстро заводит все игрушки. Мохнатая обезьянка начинает ходить по кругу; слон играет на ударных инструментах и звенит колокольчиком, который держит в хоботе: собачки прыгают, пищат; самолёты кружатся на полу, сверкая яркими огнями, и, когда они останавливаются, открывается фонарь кабины, оттуда высовывается пилот в шлеме и очках. Дети, как зачарованные, глаз не могут оторвать от оживших игрушек; смотреть на детей даже интереснее, чем на сами игрушки. Когда родители вынуждены силой тащить малышей дальше, дети ревут, как пожарные сирены.

Часов в пять вечера разразился тропический ливень. Полило как из ведра, земля сразу покрылась слоем воды. Но через полчаса непогода улеглась, а к заходу солнца стало совсем тихо и безветренно.

Взлетаем мы в десять вечера. Сингапур сверху — сплошное море огней. В гавани на чёрной воде — силуэты судов, очерченные горящими лампочками по бортам и вантам. И каждый из них повторяется своим отражением в воде, как в чёрном зеркале.

Проснулся утром, смотрю в иллюминатор — под нами Австралия! Сквозь пелену облаков видны заросли серо-жёлтого ксерофитного вечнозелёного кустарника — скрэба в тёмных пятнах редко разбросанных деревьев. Затем местность становится всё более гористой, а растительность — густой. Пересекаем Водораздельный хребет, поросший густым эвкалиптовым лесом, снижаемся над Сиднеем. Город раскинулся до горизонта. Кроме центра, он весь одноэтажный. Бесконечные ряды коттеджей, и почти у каждого — ярко-синий кружок или квадратик — небольшие бассейны. Здесь и там видны стадионы для крикета — посреди желтовато-зелёного поля вытоптанная по диагонали полоска земли. Гигантские автостоянки забиты машинами; в центре — много эстакад: в таком городе жить и ездить на одном уровне становится явно невозможно.

В половине девятого садимся в Сиднейском аэропорту. Подходя к двери самолёта, предвкушаю: сейчас я ступлю на землю Австралии! Но не тут-то было: по брезентовой трубе, придвинутой вплотную к двери, нас, не пустив на землю, проводят сразу на второй этаж здания аэропорта в багажный зал.

Парни в белых комбинезонах ловко схватывают чемоданы, появляющиеся с транспортёра, и размещают их на вращающемся круге. Все это очень слаженно и красиво, однако я не вижу моего большого чемодана. А в нём — километр фото-и киноплёнки, все мои африканские и алтайские слайды, которые я взял с собой для демонстрации на лекциях.

Вспоминаю шуточную рекламу авиакомпании «Люфтганза», как её пересказал мне однажды профессор Б. Гржимек, имеющий большой опыт общения с авиасервисом многих стран: «Наша компания точно и в срок доставит вас в Токио, а ваш багаж — в Дар-эс-Салам!»

Дежурная, узнав о пропаже, аккуратно записывает приметы моего чемодана. На специальном бланке изображены все возможные типы и формы чемоданов, нужно лишь отметить свой вариант. Очевидно, розыск потерянного багажа — привычное занятие, поставленное на широкую ногу. Я отыскал «свой тип» и назвал наиболее характерное из его содержимого — сетки для ловли птиц и коробки с плёнками. Выдают копию бланка, чтобы уже в Канберре обратиться в отдел авиакомпании «Квонтас» и получить чемодан. «Когда мы его найдём», — добавляет дежурная с очаровательной улыбкой. «Я очень надеюсь», — всё, что остаётся мне ответить, не выходя за рамки международного этикета.

Войдя в зал местных линий, уже с некоторым трепетом сдаю последний оставшийся у меня чемодан и сажусь в большой автобус; меня везут по городу в аэропорт местных линий в гуще машин, петляя по эстакадам. Одна из них строится — нависла нелепым обрубком над улицей. Вдоль шоссе много складов, заводов. Это промышленный район города. Около аэропорта протекает зловонный канал с чёрными берегами, покрытый плёнкой нефти.

Перед местным аэропортом образовалась «пробка» из машин. Чтобы дать автобусу заехать в аэропорт, полицейский выскакивает на мостовую, держа надпись «стоп» на большом круглом щите. Машины нехотя останавливаются, и автобус заезжает в аэропорт. Полицейский убирает «стоп», и лавина срывается с места, чуть не сшибая его.

Небольшой самолёт, который должен доставить меня в Канберру, берёт курс на юго-запад. Летит низко, среди облаков. Сквозь их разрывы видна холмистая местность, покрытая пожухлой травой, и отдельно стоящие эвкалипты. Весь пейзаж очень напоминает саванны Восточной Африки с той лишь разницей, что кроны деревьев здесь округлые, а не зонтичные. Полет длится недолго, и наконец завершается весь воздушный маршрут от Москвы до Канберры.