Игорь Ефимов - Пять фараонов двадцатого века

— Ситуация в стране весьма тревожна, дорогой дуче, — сказал король. — Верховный совет фашистов выразил вам недоверие. На всех фронтах мы терпим поражения, народные волнения только усиливаются. Боюсь, у вас в стране не осталось ни одного друга, кроме меня.

Избалованный двадцатью годами абсолютной власти, Муссолини неосторожно промолвил:

— Если бы положение было, действительно, таким серьёзным, мне следовало бы подать прошение об отставке.

— И я его тут же принимаю, — поспешно сказал король.

— Поверьте, я приложу все усилия, чтобы обеспечить вашу личную безопасность.

Дальше всё пошло быстро по плану заговорщиков. Во дворе дуче вынудили сесть в подготовленную машину скорой помощи, новая охрана набилась вслед за ним. Уже темнело, когда фургон въехал в ворота казармы на окраине Рима. Утром следующего дня итальянцы узнали, что правительство сменилось, что во главе теперь стоит маршал Бадольо. Вслух он объявлял, что Италия останется верной союзу с Германией, но втайне отправил доверенного офицера в нейтральный Лиссабон, где тот вступил в контакт с британским послом и известил его, что новое правительство готово к переговорам о выходе страны из войны. [688] Хибберт, ук. ист., стр. 339.

О судьбе самого Муссолини население Италии долго ничего не знало. Заговорщики прятали его в удалённых районах, несколько раз тайно перевозили из одного места в другое. Но в первые же дни после переворота Гитлер принял твёрдое решение приложить усилия к спасению своего союзника. Среди офицеров СС, имевших опыт десантных операций, он выбрал капитана Отто Скорцени и в разговоре с глазу на глаз объявил ему:

— У меня есть для вас очень важное задание… Муссолини — мой друг и верный товарищ по оружию… Я не могу оставить без помощи величайшего сына Италии в этот трудный для него момент. Для меня дуче — воплощение древнего величия Рима. При новом правительстве Италия отречётся от нас. Я останусь верен своему старому союзнику и дорогому другу. Его нужно немедленно спасти. [689] Там же, стр. 351.

Операцию по вызволению Муссолини многие историки сравнивали по дерзости и успешности с освобождением израильских заложников в Энтеббе (1976). Было выяснено, что пленник содержался в высокогорном отеле на плато Гран-Соссо. Подниматься к нему надо было на фуникулёре. 12 сентября на узкую площадку за зданием вдруг один за другим стали бесшумно приземляться планеры с немецкими десантниками. Первым выскочил итальянский офицер в форме и, громко крича «не стрелять! Не стрелять!», побежал к дверям. Солдаты охраны и карабинеры были в растерянности. Трёхлетняя привычка относиться к немцам как к союзникам на какое-то время будто парализовала их. Бывший повелитель Италии был освобождён без единого выстрела и несколько дней спустя в Берлине пожимал руку своего спасителя. [690] Там же, стр. 360.

Война тянулась ещё почти два года, и теперь она полыхала на территории Италии. Северная половина страны была оккупирована немцами, и они оказывали упорное сопротивление войскам союзников, с боями продвигавшимся на север. С начала 1944 года стало набирать силу партизанское движение, руководимое по большей части коммунистами. Оно выражалось, главным образом, в актах террора, саботажа, убийствах немецких военных и фашистских лидеров. Немцы отвечали на это массовыми расстрелами заложников, что, конечно, вызывало волны ненависти к оккупантам. Взрыв бомбы, спрятанной в мусорной машине, остановившейся рядом с военным грузовиком, стоил жизни тридцати трём немецким солдатам. На следующий день 335 мирных итальянцев было расстреляно на Ардеатинской дороге и тут же зарыто в братской могиле. [691] Там же, стр. 414.

Эти страшные годы впоследствии были отображены во многих прославленных итальянских фильмах. Луиджи Коменчини снял фильм «Все по домам» (1960), отражающий судьбу итальянского офицера (актёр Альберто Сорди), которого переворот июля 1943 года заставляет переосмыслить свою судьбу и повернуть оружие против немцев. Фильм Роберто Росселлини «Рим открытый город» (1945) поражал сценами озверения людей во время войны. Этот фильм считается началом итальянского неореализма. Эпическая картина Бертолуччи «Двадцатый век» (1976, другое название — «1900»), конечно, не могла обойти стороной драму внутреннего раздора в стране, практически вылившегося в гражданскую войну (1943–1945).

Муссолини был поставлен немцами во главе марионеточного государства Социальная республика, созданного на территории Северной Италии. Его власть была ограничена множеством запретов, здоровье ухудшалось, уныние накатывало всё чаще. «Я ощущаю себя капитаном тонущего корабля: корабль гибнет на моих глазах, а я вцепился в маленький плотик среди бушующих волн, всецело во власти стихии». [692] Там же, стр. 420. Но стоило ему съездить в Германию и повидаться с Гитлером, как бодрость возвращалась к нему. Похоже, фюрер умел каким-то образом вселять надежду и оптимизм в своих сторонников. Неважно, что русские наступают с востока, что союзники высадились в Нормандии и приближаются к Парижу! Нет, ещё не всё потеряно, никаких переговоров о перемирии! Когда Муссолини показали испытания ракет ФАУ-1, он возликовал, уверовал, что это чудо-оружие перевернёт ход войны.

Иногда он спрашивал у кого-нибудь из близких, каким он предстанет в анналах истории. Что ж, ему не довелось сделаться великим завоевателем, не удалось возродить Римскую империю. Но в категориях племенной ментальности, свойственной касте кшатриев, он прожил «правильную» жизнь: неутомимо сражался с врагами, встречал смерть лицом к лицу много раз, не умер в собственной постели, а погиб изрешечённый пулями. Если бы он был из племени викингов, на пиру в залах Валгаллы, под взглядом бога Одина, его ждало бы почётное место за столом и чаша, всегда наполненная вином.

Мировая история переполнена именами знаменитых завоевателей. И почти в каждом веке найдётся завоеватель-чемпион, обогнавший других по размерам захватов: Навуходонасор Вавилонский, Кир Персидский, Александр Македонский, Ганнибал, Юлий Цезарь и так далее. Их всех можно разделить на два разряда: строители империй и завоеватели-наркоманы, то есть те, для кого война была самоцелью. Именно такие стали чемпионами в трёх последних столетиях: Карл Двенадцатый Шведский в 18-ом, Наполеон Первый французский в 19-ом и Адольф Гитлер немецкий в 20-ом.

Страсти, ментальность и демагогию таких полководцев хорошо спародировал чешский писатель Карел Чапек. Один из рассказов цикла «Апокрифы» представляет собой письмо, которое якобы пишет Александр Македонский своему учителю — Аристотелю — из очередного военного похода. В нём он благодарит великого философа за любовь к миру, внушавшуюся ему с раннего детства, и объясняет, что, ведь, единственной причиной для выступления его войска в первый поход был тот факт, что Эллада, самим фактом своего существования, угрожала южным границам Македонии. Он был уверен, что после победы можно будет вложить мечи в ножны. Но случилось непредвиденное: теперь его восточным границам стала угрожать Персия. «Что было делать, дорогой учитель? Пришлось снова садиться на коня».