Игорь Ефимов - Пять фараонов двадцатого века

Кровь продолжала «струиться» и внутри тюремных стен. Сталин был арестован в Баку в 1908 году после ограбления портового арсенала. Один его сокамерник рассказывал потом, что Кобе было достаточно обвинить кого-то в доносительстве, и человека могли зарезать в коридоре или забить до смерти. [213] , p. 204. В этом заключении он встретился с двумя людьми, сыгравшими впоследствии большую роль в его жизни: Вышинским и Орджоникидзе.

Всё же контрреволюционные меры в империи начали приносить свои плоды. Аресты, высылки, казни подпольщиков и террористов, с одной стороны, усиление роли Думы и местных органов управления, с другой, ослабляли разрушительные порывы, возрождали надежду на мирное разрешение социальных конфликтов. И вдруг, в апреле 1912 года, революция получила щедрую порцию горючего материала: далеко в Сибири, на золотоносных приисках на реке Лене, армия открыла огонь по бастующим рабочим. 150 убитых, сотни раненых! Большевики были в восторге. [214] , p. 246.

Сталин в то время жил в петербургской квартире большевика Полетаева, пользовавшегося парламентской неприкосновенностью (он был депутатом Думы). Именно там начали выходить первые номера газеты «Правда». В них Сталин печатал статьи, в которых сравнивал волну забастовок, прокатившихся по стране в связи с Ленским расстрелом, с приходом весны, с солнечными лучами, протянутыми к цветущим лугам. Царское правительство он обзывал врагами свободы, защищавшими виселицами и расстрелами рабский режим. Императора Николая называл не «Вторым», а последним. Мог ли кто-нибудь тогда всерьёз поверить, что это пророчество сбудется через каких-нибудь пять лет?

В конце июля 1914 года зловещая тень войны надвинулась на Европу. Исполнительный комитет социалистической партии Италии выступил с манифестом, резко осуждающим военные приготовления, призывающим страну к нейтралитету, а народ — к бойкоту призыва в армию. Подпись Муссолини была под этим документом. Что же должно было произойти, чтобы три месяца спустя он, без согласования с комитетом, опубликовал статью, требующую вступления Италии в войну на стороне Франции и Англии? Куда подевался пламенный борец с «международным милитаризмом»?

В ноябре он начал выпускать новую газету «Пополо д’Италия». В статье, озаглавленной «Дерзость», писал: «Я обращаю своё слово к вам, к молодым людям, принадлежащим к поколению, которому судьбою уготовано делать историю. Есть слово, пугающее и пленительное, которое в обычные времена я никогда бы не произнёс, но сейчас, руководствуясь искренней верой, вынужден сделать это во всеуслышанье — ВОЙНА». [215] Хибберт, Кристофер. «Бенито Муссолини. Биография» (Ростов-на-Дону: Феникс, 1998), стр. 34.

Ярости его однопартийцев не было предела. На собрании социалистической партии в Милане, под возгласы «Предатель! Изменник! Убийца!», было предложено исключить Муссолини из партии. Бледный и заметно нервничающий, он вышел на сцену, чтобы ответить критикам. Когда он подошёл к трибуне, крики и насмешки усилились. «Кто тебе платил? Сколько удалось получить?» К ногам его полетели монеты, кто-то даже швырнул стул. [216] Там же, стр. 35.

В своих мемуарах Муссолини довольно расплывчато объясняет свои мотивы для такой крутой смены позиции: дескать, возможность поражения Франции представлялась ему серьёзным ударом по свободе в Европе, и поэтому он считал необходимым придти ей на помощь. Но также выражает и своё глубокое убеждение в том, что только большое кровопролитие может объединить народ, вдохновить его на революцию, которая приведёт к настоящему уравниванию всех граждан в правах и обязанностях. [217] Mussolini, Benito. My Autobiography (New York: Dover Publications, Inc., 2006), p. 18.

Отечество перестало быть для Муссолини «призраком». Осенью 1914 года он сделался ярым итальянским националистом. И у него нашлось много сторонников. Тираж газеты начал быстро расти. Весной 1915 французское правительство, крайне заинтересованное в получении мощного союзника, начало поставлять по разным каналам тысячи франков в кассу «Пополо д’Италия». [218] Collier, Richard. Duce! A Biography of Benito Mussolini (New York: The Viking Press, 1971), p. 49. Военный энтузиазм в стране нарастал, и в мае итальянское правительство объявило войну Австрии и Германии. Но Муссолини не воспользовался тем, что теперь он стал обеспеченным и независимым владельцем газеты. В сентябре 1915 года он вступил в 11-ый полк берсальеров — элитной пехоты итальянской армии.

Ему довелось испытать все тяготы окопной жизни. Температура в горах опускалась так низко, что «подошвы часовых примерзали к скалам; ледяной ветер разносил вонь трупов; воду приходилось так экономить, что люди не мылись месяцами; одежда кишела вшами; неделями артобстрелы не довали походным кухням достичь фронта, и от голода солдаты принимались есть соломенные чехлы своих фляжек; дожди заливали окопы и, за неимением вёдер, солдаты вычёрпывали воду своими башмаками». [219] , p. 50.

В феврале 1917 года Муссолини чуть не погиб при взрыве испытуемой гаубицы. Четверо находившихся рядом солдат были убиты. Его отбросило в сторону, но тело оказалось изрешечённым осколками. Ему пришлось перенести 27 операций, многие — без наркоза. По выходе из госпиталя он не расставался с костылями несколько месяцев, но вскоре возобновил руководство своей газетой. [220] , p. 51.

Послевоенная Италия была истощена и расколота непримиримыми политическими противоречиями. Социалистическая партия доминировала во многих местных органах власти, и она оставалась крайне антимилитаристской. Демобилизованным офицерам и солдатам она чинила препятствия во всех сферах жизни. Красные флаги развевались на многих ратушах, их могли водрузить даже на церковный алтарь. За участие в воинских похоронах или возложение венка на могилу погибшего исключали из партии. [221] , p. 52.

В войне Италия потеряла 600 тысяч убитыми, полтора миллиона были ранены. Чтобы компенсировать её материальные потери английское правительство секретно обещало присоединить к ней территории на восточном берегу Адриатического моря. Но на Версальской конференции американский президент Вудро Вильсон объявил, что он никаких обещаний не давал и не поддерживает эту сделку. Пересмотр границ должен вестись только в соответствии с принципами самоопределения различных народов. [222] , p. 53.

Воодушевлённые победами большевиков в России итальянские социалисты подбивали рабочих не только на забастовки, но и на захват фабрик. 600 тысяч рабочих металлургической промышленности парализовали заводы на территории от Милана до Неаполя. На улицах было опасно появляться в шляпе, галстуке, меховом пальто, шёлковых чулках, просто с книгой в руках — толпа могла без всякого повода накинуться и устроить самосуд над «богачом». Владелец фирмы «Фиат» Джованни Агнелли, вернувшись в своё отделение в Турине, должен был пройти под аркой из красных флагов. В кабинете он обнаружил, что вместо портрета короля на стене висит портрет Ленина. Подчиняясь угрозам рабочих, он был вынужден поцеловать его. [223] , p. 55.