Виктор Чероков - Для тебя, Ленинград!

В общую систему обороны трассы входили Осиновецкая и Новоладожская военно-морские базы, 302-й отдельный артиллерийский дивизион флотилии, а также все корабли, вмерзшие в дед. Экипажи кораблей круглосуточно несли вооруженную вахту, в постоянной готовности находились артиллеристы главного калибра и зенитчики.

Я не раз проезжал по ледовой дороге. Это было незабываемое зрелище. По снежной равнине, в которую превратилось озеро, днем и ночью, в любой мороз и в любую метель по нескольким параллельным маршрутам двигались вереницы грузовиков. Они шли то сближаясь, то удаляясь друг от друга, то напрямик, то виляя между полыньями и трещинами, возникавшими в результате вражеских бомбежек и артиллерийских обстрелов. Здесь же, на льду, несли службу зенитчики, вооруженные орудиями малого калибра, крупнокалиберными ДШК и счетверенными пулеметными установками «максим», прикрывая своим огнем ледовую дорогу.

В хмуром зимнем небе барражировали наши истребители, то и дело вступая в бой с вражескими самолетами. А в палатках, продуваемых всеми ветрами, несмотря на окружавшие их снежные валы, трудились медики, оказывая первую помощь раненым и обмороженным.

Поток машин еще более усилился в декабре, после того как нашими войсками был освобожден Тихвин и восстановлена железнодорожная ветка к станции Войбокало.

В декабре в Ленинград ежедневно доставлялось до 800 тонн продовольствия. Это позволило 25 декабря увеличить нормы выдачи хлеба по карточкам: рабочим с 250 до 350 граммов, служащим, иждивенцам и детям — со 125 до 200 граммов. Первая добавка вызвала в городе большую радость, она укрепила у ленинградцев веру в будущее, в победу над врагом.

А нам зима все прибавляла забот. Десятки кораблей и судов застыли во льду в 5, 6, а то и 9 милях от берега. Из-за разводий и полыней первое время у них не было никакой связи с сушей. Моряки не покладая рук окалывали лед вокруг своих кораблей, чтобы их не раздавило при передвижке и торошении льдов. Команды мерзли, топливо кончилось. Небольшие запасы продовольствия тоже подходили к концу. Потом, когда лед окреп, продовольствие и топливо матросы переносили на плечах или возили на санках. И только во второй декаде декабря удалось пробить в торосах дороги, по которым не без риска проезжали машины. После буранов и метелей эти дороги приходилось расчищать, а то и прокладывать заново.

Разбросанность зимующих во льдах кораблей тяжким бременем легла на наши тыловые органы. Вдобавок ко всему в Осиновце не было топлива. Ленинград снабдить им нас не мог. Побывавший на флотилии председатель Ленсовета Петр Сергеевич Попков ознакомил с положением в городе. Население не только голодало, но и холодало. Запасы топлива катастрофически сокращались. Ленинградцы с разрешения Исполнительных комитетов городского и районных Советов разбирают на дрова старые деревянные дома. Жгут мебель. Еще в ноябре в квартирах ленинградцев погас свет. Замерли трамваи и троллейбусы. В январе перестали действовать водопровод и канализация. Электроэнергию получали только важнейшие оборонные заводы и госпитали. Так что нам приходилось рассчитывать только на свои силы.

Отряды моряков с пилами и топорами направились в прибрежные леса. Валили и распиливали деревья, грузили их на автомашины, на санки и везли десятки километров. С угольного и нефтяного отопления корабли перешли на дровяное.

Моряки всячески утепляли корабли: палубы засыпали шлаком, поверх него — слой снега. Котлы выключили, в кубриках появились чугунные печурки. А в приладожской группе, где корабли стояли близко друг от друга, между ними по льду проложили трубы, резиновые шланги, утеплили их асбестом, опилками, досками. Это давало возможность паром из котла одного корабля обогревать все остальные.

Была у нас еще забота: помогать разгружать и доставлять на берег мешки и ящики, заполнявшие трюмы судов. Это дело тоже целиком легло на плечи моряков. Участвовали они и в погрузочно-разгрузочных работах в Осиновце.

Вмерзшие в лед корабли превратились в неподвижную мишень для вражеской авиации. Надо было в постоянной готовности держать зенитную артиллерию, тщательно маскировать все суда. Их окружили снежным валом, надстройки и палубу покрыли белой краской, засыпали снегом. Я поднялся на самолете и просмотрел места всех стоянок. Маскировка в целом удалась: с высоты корабли было трудно отличить от торосов.

К счастью, вражеские летчики редко беспокоили нас: зимой все их внимание было поглощено ледовой трассой.

Холод, однообразная, бедная витаминами пища вызвали случаи заболевания цингой. Медицинская служба флотилии повсеместно ввела в рацион моряков хвойный настой. «Сосновый витамин» помог, заболевания прекратились.

Комиссар флотилии Ф. Т. Кадушкин, одевшись потеплее, часто отправлялся на корабли. В любой мороз, в любую метель. И почти всегда пешком.

— Возьмите машину, — предлагал я.

— Нет, — отвечал он. — Я должен дышать тем же воздухом, которым и матросы дышат.

До позднего вечера он обходил корабли, а то и ночевал вместе с моряками в промерзших кубриках. Беседовал людьми, выяснял их нужды, подбадривал приунывших, С его приходом все веселели, открывали в беседах душу. Комиссар всюду был желанным человеком.

Хорошим помощником Кадушкина был начальник политотдела полковой комиссар Борис Терентьевич Калачев. До Балтики Борис Терентьевич служил на Амуре и Тихом океане. К нам он пришел из морской бригады, натравленной на защиту города на Неве. Опыт работы с людьми у Калачева был богатый.

На зимовавших кораблях бывал начальник тыла флотилии И. Я. Пешков со своими подчиненными, на месте решая, как и чем помочь людям.

Офицеры штаба и политотдела тоже много времени проводили на кораблях, помогая экипажам преодолевать трудности зимовки, повышать боевую готовность.

Мало было сохранить вмерзшие в лед корабли. Надо было их отремонтировать, подготовить к новой навигации.

Этот вопрос мы обсудили на специальном совещании с участием командиров соединений и кораблей, их заместителей по политической части, механиков. С ценными практическими предложениями выступили флагманский механик флотилии инженер-капитан 2 ранга П. С. Касьянчук, начальник технического отделения тыла флотилии инженер-капитан 2 ранга А. М. Чепкаленко, дивизионный механик канонерских лодок инженер-капитан 3 ранга П. С. Парфенков, флагманский механик охраны водного района главной базы инженер-капитан 3 ранга И. И. Карнаух, главный инженер судоремонтных мастерских инженер-капитан П. И. Струмпе и другие товарищи. Все они единодушно заявили: несмотря на трудности, ремонт будет проведен с высоким качеством и в срок.

Когда позволяла обстановка, отправлялся на корабли и я. Чаще всего бывал на канонерских лодках в Осиновце. Заслушивал доклады о ходе ремонта, ближе знакомился с людьми, с самими кораблями. Сегодняшние военные моряки улыбнулись бы, глядя на посудины, которые мы громко именовали канонерскими лодками. Я уже говорил, что эти корабли были переоборудованы из простых шаланд, отвозивших грунт, поднятый со дна землечерпалками. Теперь шлюзы в днище, раскрывавшиеся, когда надо было выбросить песок, наглухо заварили электросваркой, сверху сделали настил — палубу. Образовавшиеся помещения превратили в кубрики и снарядные погреба. Для повышения живучести кораблей установили дополнительные водонепроницаемые переборки. На палубе разместили три 76-миллиметровые или 100-миллиметровые пушки (на «Бурее» четыре 75-миллиметровые), четыре 45-миллиметровых зенитных автомата и пулеметы. Две небольшие паровые машины позволяли кораблям развивать скорость, редко превышавшую 10 узлов (18,5 километра в час). И все-таки это были настоящие боевые корабли, уже прославившиеся своими делами, и моряки гордились ими.