Анатолий Максимов - Леонид Квасников. Разведчик эпохи атома и космоса

Если КОКОМ — это «система» Запада против Востока, то советская НТР — это «орудие взлома» строгого эмбарго на поставку в Советскую Россию передовых технологий так называемого двойного назначения, то есть для мирных и военных целей. То есть в реальности всеобъемлющая деятельность Комиссии нейтрализовалась эффективной работой НТР госбезопасности и ее «сородичами» в военной разведке и других «добывающих ведомствах» страны.

Разведчики «гвардии Квасникова» в 50-60-е годы и после его вынужденного отлучения от НТР (1963) были активными участниками оказания конкретной помощи в процессе оборонного строительства Отечества, ибо гонка вооружений высветила проблему необходимости поддержания Востоком паритета в области западного оружия массового поражения.

Как и в недавнем советском прошлом сегодня, как «свет далекой звезды», наследие «гвардейцев Квасникова» все еще ориентирует нашу НТР на достижение передовых рубежей в делах научно-технической разведки. И хотелось бы верить, что она и сегодня, после оголтелой «капитализации» бывшей могучей Страны Советов, является полезной в вопросах укрепления оборонной мощи страны.

Наступательная тактика, столь традиционная форма деяний НТР, в руках ее идеолога и стратега материализовывалась прежде всего его шагами на пути активного противодействия запретным санкциям на пути к передовой мысли в мировом развитии науки и техники.

А пока общеизвестен факт: «снаряд НТР» побеждал «броню КОКОМ» все последующие «после Квасникова» десятилетия. И как ни печально, но сегодня существует еще одно обстоятельство: в силу стремительной и «дикой капитализации» России после событий 1991 года НТР с ее отечественными наработками советского времени все же серьезно пострадала. Почему так? Сегодня трудно не думать, что в «делах НТР» не потеряно главное — дух «гвардейцев Квасникова» в борьбе за выживание Отечества. Это не домыслы, а реалии сегодняшнего дня в условиях двадцатилетней деидеологизации, деполитизации, департизации и… депатриотизации, навязанных «сверху» псевдолибералами, еще недавно стоявшими у власти. Они, псевдодемократы, заронили в сердца новых поколений наших граждан, а значит и разведчиков, сомнение в необходимости и способности быть преданными Отечеству до самопожертвования. Как ни печально, но об этом говорят серьезные просчеты в профессионально-патриотической подготовке кадров разведки.

Эпиграфом к этому разделу рукописи можно было бы поместить, правда с поправкой на сегодняшний день, замечание из рукописи «Разведчик атомного века» о Герое России Владимире Барковском: «В условиях начала пятидесятых годов НТР смогла сохранить свой кадровый потенциал и выйти на путь работы по содействию отечественной военной промышленности в создании ракетно-ядерного щита страны».

В 1969 году была настолько очевидна многогранная полезность Отечеству научно-технической разведки, что решением правительственных органов в Краснознаменном институте КГБ был создан специальный факультет НТР. Его возглавил соратник Леонида Квасникова, разведчик-атомщик еще со времен войны и будущий Герой России

Анатолий Антонович Яцков. Наладив мощный «кадровый поток» для нужд НТР, и не только в рамках госбезопасности, в начале трагических 90-х годов факультет прекратил существование. Этот действенный, хорошо отлаженный, уникальный и универсальный факультет через тридцать лет «по просьбе американских советников» при президенте Борисе Непредсказуемом был расформирован, а его кадры с огромным опытом почти в полном составе из стен института были изгнаны.

Правда, сама «система НТР» в стенах разведки устояла. Думается, в этом была заслуга главы разведки, ставшей СВР России — Службой внешней разведки, Евгения Максимовича Примакова, человека высокого государственного полета с редкой прозорливостью.

Леонид Романович Квасников не проходил подготовку в «кузнице кадров» разведки — ШОН, РАШ, ВРШ. Но в последние годы своего руководства НТР и, будучи консультантом при начальнике разведки, смог подготовить условия и убедить руководство разведки выйти с предложением в правительство о необходимости готовить кадры на факультете Школы по особой учебной программе, свойственной специфике работы этого направления разведки. Правда, это случилось, когда Высшая разведывательная школа (Школа 101) была преобразована в институтского уровня разведывательного профиля учебное заведение КГБ.

Институт был сформирован в 1968 году, а через год, покинув штаб-квартиру НТР, «досрочно», профессором основной (разведывательной) кафедры с богатым опытом работы на «разведывательном поле» по обе стороны Атлантики пришел ближайший коллега Леонида Квасникова — Владимир Барковский.

Конечно, Владимир Борисович перешел в Институт неспроста — его «ушли» туда ревнивые начальники, ибо такой опыт работы за рубежом и в Центре в интересах НТР в среде сотрудников имели единицы. А ведь ему было всего пятьдесят шесть лет.

Но и нельзя сказать, что Барковский тяготился, работая в стенах КИ. Добровольный опыт преподавания для него начинался сразу после успешной оперативной работы в воюющей Англии. Тогда он наведывался в Школу разведки в качестве «преподавателя из Центра». Коллеги по Школе и слушатели вспоминали о нем, как «об импозантном молодом красивом человеке с трубкой, вызывающим симпатию».

Впечатление о личности Барковского-«лектора-из-центра» (1947–1948) оставил секретарь парторганизации РАШ и будущий начальник штаба Михаил Константинович Грачев: «Он разительно отличался быстрым умом и реакцией, отличной речью. Умел овладеть аудиторией, зажечь ее; вызывал уважение к себе и доверие к тому, о чем говорил… Прекрасный лектор…»

И действительно, придя в стены уже ВРШ — Высшей разведывательной школы (1954–1956), а потом многие годы работая со слушателями в КИ (1969–1993), он вел все виды занятий. Его лекции не были со знаком «моно» (от слова «монотонно»), а в виде многогранного рассмотрения факторов из теории и практики разведывательного опыта. Все говорило о его подвижническом отношении в делах по подготовке молодых кадров и слушателей на переподготовке.

Подвижничество? Трудно, казалось бы, поддающееся качественному определению явление. Но об этом свидетельствуют «заметки на полях» в рукописях Владимира Борисовича — ученого и историографа, которые автор данной рукописи свел к следующему: « Каждая встреча будущего разведчика с ветераном — это передача опыта, опыта, опыта. Но не только. Это и мощное влияние личности ветерана на будущего профессионала. Патриотическая убежденность ветерана в правоте и правомерности разведывательного дела доминирует на всех видах занятий и встреч…»