Алла Кирилина - Неизвестный Киров

Личность Сергея Мироновича Кирова таит много загадок. «Любимец партии», «наш Мироныч» — говорили о нем одни. «Недоучка», «серая посредственность», «средний бюрократ» — проскальзывало в выступлениях тех, чьи интересы столкнулись в борьбе за власть. Что тут от преклонения, а что от зависти? Вокруг его имени и особенно трагической смерти создавались и продолжают возникать легенды, циркулируют слухи, порождаются версии.

Новый виток в распространении мифов о Кирове дали публикации материалов, которые длительное время были скрыты не только от массового читателя, но и от большинства специалистов-историков в так называемых особых фондах, папках, спецхранах.

Кирову посвящено много книг: монографии, воспоминания, однотомники его статей и речей, художественные произведения. Но в Основной массе они страдают теми же недостатками, которые характерны для всей исторической литературы прошлых лет: слабая источниковедческая база, недостаточное знакомство с документами, опубликованными на Западе, некритическое восприятие мемуаров и документов.

В 1960-е годы вышел ряд неплохих книг, посвященных Кирову. Среди них книги С. В. Красникова «Киров в Ленинграде», С. Синельникова «Киров», В. Дубровина «Повесть о пламенном публицисте» и другие. Но до сих пор нет биографии Кирова. Во многих изданиях, особенно 30–40-х годов, он представлен как герой, победитель, любимец масс. Думается, что это не всегда соответствовало действительности.

Мы мало знаем об ошибках, просчетах, заблуждениях, сомнениях Кирова. Еще меньше о нем, как о человеке, со всеми его сильными и слабыми чертами характера, мягкостью и жестокостью, любовью и ненавистью. Поэтому мне хотелось бы рассказать читателю о таком не известном ему Кирове.

Раньше современники чаще всего переоценивали роль и значение Кирова, рисовали его только в розовых тонах. Сегодня отдельные публицисты, абстрагируясь от реалий, переживаемых страной после Великого Октября, навязывают новый образ Кирова — «завистника», «ярого поклонника красного террора», «разрушителя старых традиций». При этом игнорируется необходимость серьезного специального исследования, критического анализа доступных документов, соответствующей литературы, тщательного изучения фактов.

Изучение личности Кирова осложняется тем, что сегодня нет более или менее полного объективного сборника его статей и речей. То, что издано в недавнем прошлом, не дает современному читателю полного представления о них, так как имело место произвольное составление и редактирование кировских речей и статей.

Дабы не быть голословной, приведу всего три примера. До сих пор нигде никогда полностью не публиковались статьи Кирова, изданные в «Тереке». Это порождало мнение о якобы кадетской позиции Кирова в эти годы. Возможно, он заблуждался и ошибался. Но почему не издать эти статьи, не дать читателю возможность самому познакомиться с журналистским наследием Кирова?

Лишь одна статья «Простота нравов» вошла во все издания речей и статей Кирова и то, наверное, только потому, что он подписал ее псевдонимом «С. Киров».

Еще более странным выглядит редактирование кировских статей: вставляются и убираются целые фразы. Так, в 1-м томе под редакцией Б. Позерна, охватывающем период 1912–1921 годов и изданном в 1935 году, речь Кирова на заседании Владикавказского Совета рабочих и солдатских депутатов 4 (17) ноября 1917 года звучит так: «Товарищи! На меня выпала честь присутствовать от Владикавказского Совета рабочих и солдатских депутатов на II Всероссийском съезде Советов. Исключительные обстоятельства, сопровождавшие созыв съезда, привлекли к нему внимание всей России. Но ни одно из тех сообщений, которыми пользовались мы здесь, не отражает, я утверждаю это, и сотой доли творящихся событий!

Победы врага на Балтийском море вызвали замешательство в рядах Временного правительства, замешательства, сказавшегося прежде всего в том, что оно тотчас решило отдать в жертву сердце революции — Петроград и переехать в Москву и оттуда в безопасности править Россией и фронтом!»

В однотомнике «Избранные статьи и речи Кирова», М.: Политиздат, 1957, эта речь Кирова представлена так: «Товарищи! На меня выпала честь присутствовать от Владикавказского Совета рабочих и солдатских депутатов на Втором Всероссийском съезде Советов — этом парламенте рабочих и крестьян.Исключительные обстоятельства, сопровождавшие созыв съезда, привлекли к нему внимание всей России. Но я категорически утверждаю, что все те сведения, телеграммы, которые питали нас в дни переворота, ничего общего с действительным ходом Великой революции не имеют. Так называемое Временное правительство, в тяжелые дни, переживаемые Россией, решило покинуть сердце русской революции — Петроград, изменить ему. Буржуазия всех мастей с Родзянко во главе возрадовались этому решению, видя в гибели Балтийского флота и революционного Петрограда спасение цензовой России и похороны Революции. Но подлинная революционная демократия своевременно по достоинству оценила этот дьявольский замысел и решительно воспротивилась ему».

Всего, что выделено мной, нет в самом первом издании «С. М. Киров. Статьи и речи. Том I. 1912–1921 гг.». И не могло быть. Речь Кирова 4 (17) ноября 1917 года печаталась по газете «Горская жизнь» от 7(20) ноября 1917 года. И это соответствовало взглядам Кирова, которые он проповедовал в 1917 году. Более того, он просто не мог, будучи опытным оратором, выступая перед многонациональными полуграмотными депутатами Владикавказского Совета, произнести столь «напыщенную» речь, которая приводится в однотомнике 1957 года.

Кстати, в этот однотомник не вошли многие статьи и речи Кирова, имеющие принципиальное значение. Среди них: различные наказы и обращения к народам Терской области, выступления на митингах в Астрахани в июле 1919 года, документы, опубликованные в 1935 году: приказы Временного революционного комитета в Астрахани, прямые переговоры с Ю. П. Бутягиным, важнейшие выступления Кирова по внутрипартийным вопросам 4 марта и 19 октября 1926 года и т. д.

Общеизвестно, что при жизни Кирова собрания его речей и докладов не издавались, а печатались только в газетах или отдельными брошюрами. Киров никогда полностью не писал текст своих выступлений, но всегда перед тем, как напечатать их в газетах, прочитывал и «визировал», и на этот счет есть специальные указания. Но заседание Владикавказского Совета 1917 года не стенографировалось. Поэтому исследование кировских речей и докладов требует внимательного их изучения и имеет огромное значение для понимания формирования его личности, познания еще не известного нам Кирова.