Елизавета Бута - Близнецы Крэй. Психопатия как искусство

— Что случилось? — нервно поинтересовался только что приехавший в Кэмп-Хилл Реджи. Ему позвонили из администрации исправительного учреждения и сообщили, что Ронни стало хуже. Он устроил какой-то дебош.

Подробностей не сообщили. Сейчас Ронни лежал в психиатрическом отделении больницы при тюрьме. Здесь ему поставили достаточно распространенный по тем временам диагноз: «тюремный психоз».

«Ронни удивительным образом действовал на людей. Его влияние на людей граничило с гипнотическим. Он часто мог говорить так, будто приказывает. На самом деле он просто просил, но это понимали только люди, знавшие его с детства. В тюрьме случилась какая-то заварушка и его отправили в психиатрическое отделение». (Чарльз Крэй)

— Пойдемте, я покажу, — сообщил сотрудник тюрьмы. Реджи опешил. Его повели не в комнату для свиданий, а прямо в больницу. На недоумение Реджи провожатый ответил просто:

— Лучше вас привести к нему, чем его нести до комнаты свиданий.

Когда его привели к палате Ронни, Реджи все понял. За решеткой одиночной камеры больницы сидел Ронни. Его взгляд остановился, а лицо окончательно изменилось. Сейчас с трудом можно было догадаться о том, что Крэи близнецы. В умопомрачительно дорогом костюме, с модно уложенными волосами, дорогими часами Реджи смотрелся до смешного странно в этой обстановке. Ронни же буквально слился со стенами. Уголки его губ опустились в мрачной гримасе, брови неестественно хмурились, а взгляд приобрел тяжелое, отсутствующее выражение.

«Я мог сидеть без движения целыми днями. Просто сидеть возле радиатора, и все. Я уже не был уверен в том, кто я такой. Радиатор был единственном другом в этом враждебном мире. Он был теплым. Он был только моим. Иногда я думал, что он что-то вроде собаки. Достаточно вспомнить его имя, и он с радостью прыгнет ко мне на колени. Только я никак не мог вспомнить его имени… Я перестал узнавать маму, Реджи и даже самого себя». (Рональд Крэй).

В Уондсворте ему все было родным и знакомым. Там были достаточно строгие правила поведения, заключенных заставляли работать, а гостей тщательно обыскивали на входе. Но это был его мир. Там Ронни был Полковником. Там был Дик Морган, Френк Митчелл, множество людей, обязанных ему или Реджи. Там все стремились войти в состав свиты Полковника, ну а здесь, в этой «свободной» тюрьме, никто не знал, кто такой Ронни Крэй. Все целыми днями играли в шашки и шахматы, веселились и вели чуть ли не светские беседы. С Ронни никто не желал иметь дела. Нет, никакой дедовщины здесь не было. Просто он казался чересчур странным и непонятным.

Рон начал думать, что все знают нечто такое, чего он не знает. Возможно, они «крысы»? Предатели? Они все докладывают администрации на него. Иначе как объяснить то, что его вдруг перевели в одиночную камеру. В которой были только зеркало и радиатор. Впрочем, зеркало было каким-то неправильным. Там отражался не Ронни, а кто-то другой. Мрачный, неприятный тип с тяжелым взглядом исподлобья.

Однажды его повели в столовую, но по дороге Ронни вдруг напал на охранников и стал кричать:

— Вы… все… крысы…

После этого случая его перевели в психиатрическую лечебницу и позвонили Реджи. Это было очень не вовремя. Тетя Роззи лежала в больнице. Врачи говорили, что ей осталось совсем немного времени. Она умирала, и этому уже никто не мог помешать. Даже боль облегчить никак не удавалось. Ну а тут еще и Ронни съехал с катушек.

Реджи позвонил в «Double R» и сообщил, что какое-то время не сможет вести дела. За главного он оставил Чарли. Тот с пониманием отнесся к ситуации, но Реджи понимал, что по возвращении ему придется еще долго выправлять ситуацию. Чарли отлично справлялся со своей частью обязанностей. Он общался с членами Фирмы, официантами, музыкантами и другим персоналом. Он стал главным инициатором открытия букмекерской конторы на базе клуба. Предприятие моментально начало приносить ощутимый доход. К сожалению, в Чарли не было ни капли лоска и манер. «Double R» стал известен благодаря обаянию Реджи. Он завел множество знакомств со звездами кино, превратил клуб в элитное место. Чарли моментально низвел бы заведение до уровня обычного паба. Впрочем, сейчас здоровье Ронни было на первом месте.

«Ему стали колоть огромные дозы лекарства под названием Стиматол. Это влияло на ход его мыслей и память. Он перестал нас узнавать. Реджи был в панике. Если его брат-близнец признан сумасшедшим, то, возможно, и он болен. Я беспокоился о последствиях. Ронни мог остаться там не неопределенный срок. В итоге я решил, что он выйдет из тюрьмы, даже если для этого мне придется просверлить дырку в стенах тюрьмы. К счастью этого не потребовалось». (Чарльз Крэй)

Врачи в тюрьме ничего конкретного сказать не могли. Все наперебой твердили про «тюремный психоз», а что это значит, никто объяснить не мог.

Реджи снял лучший номер в местном отеле, но это не могло сравниться с роскошью его жизни в Лондоне. Сейчас, видя эти серые, обшарпанные стены и не менее пасмурный вид из окна, даже сам Реджи не мог поверить, что когда-то вел совсем другую, яркую и элегантную жизнь. Сейчас перед ним маячило лицо брата, который пребывал где-то совсем в другом мире. Его искривленное лицо казалось отражением кривого зеркала. Это был не его брат, а лишь тень, та мрачная его часть, с которой Реджи всегда боялся связываться.

Через несколько дней Ронни постепенно стал приходить в себя и даже начал узнавать Реджи. Его стали выводить в столовую, но из отделения для буйных переводить не спешили. Брат приходил к нему ежедневно.

Телефонный звонок разбил последнее подобие стабильности в жизни Реджи. Вайолетт бесцветным от усталости голосом сообщила, что тетушка Роззи умерла.

Близнецы всегда больше любили проводить время с Роззи, а не с мамой. Она была их подругой, наставницей, поверенной в детских шалостях. Ее смерть стала настоящим ударом для Реджи.

На следующий день Реджи не пустили к брату. Ему нужно было срочно уезжать. Кроме него никто не смог бы организовать достойные проводы любимой Роззи. Эта восхитительно мужественная женщина боролась до конца. Она продолжала сражаться до последнего и никогда не знала по-настоящему хорошей жизни. Реджи хотел расплатиться с ней за все то, что она сделала для них с Ронни. Крэй оставил брату письмо, в котором сообщал о смерти тетушки, и с тяжелым сердцем отправился домой.

Как он и предполагал, дела клуба были не в лучшем состоянии. Впрочем, Чарли кое-как все-таки справлялся со своими обязанностями.

Реджи организовал шикарные похороны. На поминках раздался звонок. Это была администрация тюрьмы, в которой сидел Ронни. Реджи сообщили о том, что брат окончательно обезумел, узнав о смерти тети. Он впал в совершенно неконтролируемое состояние, и его накачали транквилизаторами. Держать его в больнице при тюрьме больше не имело смысла, и его переводили в психиатрическую лечебницу Лонг-Гроув.