Вадим Цыганов - Приходите в мой дом. Разговоры по душам о России, о вере, о любви. Золотые хиты

— Вы уже много лет живёте за городом, сбежали от шумной Москвы…

— Когда-то мы жили в центре, в знаменитом «мхатовском» доме на Тверской. Но я чувствовала себя там неуютно. Место для загородного дома выбирали долго, тщательно, и оно действительно наше. Жить за городом для нас естественнее, чем в мегаполисе, в каком-нибудь необъятном бетонном строении. Правда, сначала муж удивился моему желанию уехать из города. А я, выросшая на берегу Амура в собственном доме, не представляла себе жизни без природы.

— Какая вы хозяйка? Или на домашние хлопоты времени не остаётся?

— Если заставит нужда, я могу всё. К тому же мой муж готовит так, что пальчики оближешь. В еде я непривередлива. По такому же принципу пишутся мои песни: они скупые, но желанные, как солдатский сухарик.

— Вика, вы в 2002 году провели грандиозное мероприятие «Великая Россия под Андреевским флагом» — концерт в День Военно-морского флота на ракетном крейсере «Москва», флагмане Черноморского флота. Как пришла эта идея?

— Эта не только моя идея, но и Вадима. Я давно думала о том, чтобы провести такой концерт. Не могу видеть некогда могущественную армию великой державы на коленях. Если раньше «честь русского офицера» звучало как заклинание, то сегодня её попросту уже нет. В какой-то степени это была и дань памяти моему отцу. Он был морским офицером, служившим на Тихоокеанском флоте. Свой концерт на крейсере Севастопольского флота я посвятила годовщине со дня смерти своего отца и со слезами на глазах пела его любимую песню «Прощайте, скалистые горы». Я хотела хоть мало-мальски поддержать моряков и поднять их героический дух. Может, звучит слишком пафосно, но это так.

— Тема благотворительности в вашем творческом и семейном союзе с Вадимом занимает большое место. Знаю, что говорить вы об этом не любите, но ведь делаете действительно много. С армией, флотом у вас сложились хорошие отношения, для военных вы много благотворительных концертов давали и спонсорскую помощь оказывали. Для чего вы это делали?

— Как для чего? Я русский человек, живу в России. И я хочу и дальше здесь жить и хочу, чтобы наша страна была страной процветающей и защищенной.

— Об армии сегодняшней что можете сказать? Во время чеченской кампании вы много ездили по горячим точкам, по гарнизонам. Сейчас время вроде бы мирное относительно…

— Армия находится в жутком состоянии. Вот мы, например, сейчас для наших моряков, сопровождавших нас в походе, покупали космическую связь. Такие телефоны есть практически у каждого японского матроса на судне. А у нас — только у главнокомандующего и у адмирала. И всё, больше ни у кого нет.

— А в Чечне?

— (Вздыхает.) А когда я была в Чечне, мы покупали сапоги солдатам. Потому что они были вынуждены снимать их с убитых боевиков. Бронежилеты, сапоги. Там им приходилось по горам бегать, изнашивалось всё очень быстро. То, что сегодня происходит, это уродство. Но дело в том, что армия состоит из конкретных людей. Я со многими военными дружу. И чем могу помогаю. А чеченская тема — она очень больная и многие годы будет такой в нашем обществе. Я сейчас сразу вспомнила одну замечательную женщину, Любовь Васильевну Родионову. Её сын Евгений после смерти был причислен к лику святых. Он не отрёкся от креста, когда попал в плен к боевикам, за что те ему отрезали голову… Бензопилой… Эта женщина замечательная просто и удивительная, она не входит ни в какие комитеты солдатских матерей и прочие подобные организации. А она просто ходит и своим материнским сердцем делает очень много доброго и важного. В том числе и сапоги те же покупает, и вещевые мешки собирает. Вот, наверное, по этой причине (отвечаю как раз на заданный вами в начале разговора вопрос) меня и нет на экране. Потому что я всегда говорю так, как есть, а это никому не нравится.

Нелли Назарян, «респектабельная газета Конкурент» 8 декабря 2010