Андрей Константинов - Вселенная Ивана Ефремова. Интуиция «Прямого луча»

Правда есть еще одно объяснение того, как писатель мог увидеть эти кадры, но о нем чуть ниже.

Несостоявшаяся «активка»? Ну и, в третьих, можно предположить, что Ефремов видел не эту, а такую же, но — отечественную съемку. А может быть и не только съемку.

С конца 90-х годов в печати появились упоминания о проектах советских взрыволетов. Немного: некоторые цифры, два рисунка. Один — современная реконструкция, второй — возможно подлинный, и приписываемый, аж, А. Д. Сахарову. В качестве даты начала работ глухо называется 1962-й. Открытыми пока остаются два вопроса: во-первых, стали ли «стартовым выстрелом» для наших разработок американские, а во-вторых — до какой, собственно, стадии наши разработки дошли? Никаких сведений о каких-то экспериментах, тем более — летных, пока не всплывало.

Надеюсь, что только пока…

Но если таковые были, то Ефремову (а может, и не только Ефремову!) их могли показать даже «живьем» (для этого не нужны Семипалатинск или Новая Земля — достаточно подмосковных Фаустова, Нахабино или ленинградской Ржевки), в рамках подготовки какой-то информационно-пропагандистской акции. которая потом была отменена.

В этом случае не нужно искать в жизни Ивана Антоновича «второе дно»: к «активке», «активному мероприятию», как это именуется в документах спецслужб, конечно, должны были привлечь наиболее авторитетных «властителей читательских дум», коим Ефремов, безусловно, являлся.

Во всяком случае — достаточно благодатная тема для историков как науки и техники, так и литературы.

А что это могла быть за акция? Что именно должен был воспеть известный писатель-фантаст, вдохновленный испытаниями прототипа взрыволета?

Здесь мы вынуждены будем сойти с твердой земли достоверной информации или логически легко выводимых из таковой предположений на зыбкую почву. нет, не конспирологии, но предположений. Обоснованных, но пока не подтвержденных.

В нашем массовом сознании укоренен миф, согласно которому существуют благородные творцы — бескорыстные деятели культуры или науки, и противостоящая им косная государственно-бюрократическая машина.

На самом деле так бывает, но крайне редко, и, как правило, на низких уровнях научной или творческой иерархии. Гораздо чаще имеются некие (почти никогда — формальные) структуры, пронизывающие весь государственный и ведомственный (научный, культурный) организм сверху до низу, и активно противоборствующие с другими подобными структурами в отстаивании своих интересов. Причем интересы эти, как правило, объединяют как вещи сугубо-духовные (научная школа, художественное направление, представления о дальнейшем развитии области науки или техники), так и вполне шкурные (очевидно, что более приоритетное направление получит большее финансирование.).

Описанное инвариантно к странам, социально-политическому строю и областям человеческой деятельности. Подобная ситуация наличествует и в нашей стране, и в США, и в научной фантастике, и в ядерной физике, и в ракетно-космической технике.

И как это могло помочь И. А. Ефремову увидеть пленку с летными испытаниями прототипов «Ориона» еще в 1962–1963 гг.?

Выше уже говорилось, что осенью 1963 года в Москве был подписан Договор о запрете ядерных испытаний в космическом пространстве, в атмосфере и под водой. Договор бессрочный, действует поныне, к нему присоединились все страны, которых это как-то может касаться. Если неглубоко интересоваться историей его подписания, может создаться впечатление, что физики-ядерщики всего мира были едины в поддержке этого Договора, но так ли это было на самом деле?

Оказывается, американская сторона предлагала вывести из-под действия договора атомно-импульсные тяговые системы, т. е. «Орион» и другие подобные.

По американским же данным, советская сторона категорически отвергла это предложение — по вполне понятным военным причинам. Но если в СССР тоже прорабатывалась подобная система, то вряд ли ее разработчики были очень рады Договору в его подписанной версии. Напомню, названа пока только одна наша фамилия — Сахаров.

Человек, страшно далекий от созданной о нем диссидентской легенды, на тот момент в высшей степени авторитетный для руководства не только атомной отрасли, но и страны, и, соответственно, влиятельный. И он, конечно, был не один! Известно, что в США «Орионом» занималась команда, спаянная общей мечтой о покорении Солнечной системы — но и по нашу сторону это тоже должна была быть такая же команда! И они вполне могли найти общий язык — в истории есть прецеденты.

Вывести взрыволеты из-под Договора можно было только одним способом: убедив как власти СССР и США, так и мировое общественное мнение, в том, что такие аппараты необходимы — и безопасны, а ведь каждый взлет сопровождался многочисленными ядерными взрывами в атмосфере! Так почему бы не попробовать привлечь к этому писателя, так ярко описавшего прекрасное космическое будущее Человечества?

Была и еще одна веская причина попытаться склонить на свою сторону именно Ефремова. Наиболее «убойным» аргументом «против» взрыволетов является именно необходимость ядерных взрывов, причем множества ядерных взрывов.

Предотвратить выпадение радиоактивных осадков при этом невозможно, но вот оценка их опасности — вопрос отнюдь не однозначный. Между тем, в «Туманности Андромеды» Иван Антонович во весь голос заявил об опасности неразумного использования «примитивных способов получения ядерной энергии». Тем весомее была бы его поддержка атомно-импульсных двигателей. В рамках соответствующей «обработки» по каналам негласного взаимодействия (впрочем, вышеописанные вертикальные структуры по необходимости включают и спецслужбистскую компоненту), Ефремову могла быть предоставлена полная информация по «Ориону», включая и эффектные кинокадры летных испытаний.

Но. Что-то не сложилось. Может быть, Ивана Антоновича не удалось переубедить. А может быть, сторонники взрыволетов проиграли в подковерной борьбе научно-военно-промышленно-политических, будем называть вещи своими именами, кланов. Договор 1963 года, Московский Договор, краеугольный камень международной ядерной безопасности, был подписан и вступил в силу без каких-либо исключений.

Конечно, Ефремова должны были крайне убедительно попросить молчать об этой истории. И — если гипотеза верна — совершенно по-иному выглядят до сих пор не имеющие рационального объяснения действия КГБ после его смерти. Но, описывая «Темное пламя», писатель вполне мог «опереться» на проект, который и поныне, через полвека после прекращения работ, превосходит все предлагаемые космические транспортные средства в той же степени, в какой звездолет прямого луча из «Часа быка» превосходит анамезонные звездолеты 1-го класса из «Туманности Андромеды»!