Дмитрий Морозов - О них не упоминалось в сводках

Мы остановили группу проходивших мимо красноармейцев.

— Почему без командира? — поинтересовался Новиков. — Куда идете?

Красноармейцы молчали, нерешительно переминаясь.

— Из какой части? — спросил я.

— Да мы и части-то своей как следует не знаем. Призывались в одну, а попали в другую, — ответил боец. — И сразу в самое пекло.

— А что делать? Лежать и ждать, когда танк раздавит? — заговорил второй красноармеец хриплым недовольным голосом. — Бить-то немца нечем. Патроны и те кончились. Да и винтовки не у всех…

— Было бы чем воевать, не отошли бы!

Да, худо, когда у человека нет в руках надежного оружия, чтобы защищаться и бить врага…

С большим трудом вклинившись в поток машин, мы двинулись на восток.

Утром подъехали к Слуцку. Кто мог подумать, что на пятый день войны придется отступать через этот город, удаленный от границы на триста километров!

«Почему это произошло? — мучительно думал я. — Как мы могли допустить, чтобы враг вторгся на нашу территорию? Разве мы мало готовились? Разве мы плохо занимались в мирное время?»

Нет, учились мы не только с большой нагрузкой, но и с большим желанием. Молодые командиры стремились овладеть всеми тонкостями военного дела, наукой побеждать; хотели быть квалифицированными специалистами, чтобы как можно лучше выполнить свой долг перед Родиной. И не наша вина в том, что в программах занятий имелось много пробелов и недостатков.

Судить о том, как шла учеба в высших штабах, я не берусь, но о подготовке командиров в масштабе полка и дивизии хочется сказать немного.

На командно-штабных играх, учениях мы «прорывали» укрепленные полосы. К этому обязывал нас опыт войны с Финляндией. Мы намеревались громить напавшего на нас врага на его же территории: значит, надо было уметь прорывать укрепленные районы быстрее, чем это произошло во время войны с белофиннами.

Мы все время наступали и все время побеждали «синих», «зеленых» и прочих условных противников. Получалось так, что они всегда оказывались слабее нас.

Для наступления мы сосредоточивали до сорока орудий на один километр фронта, а если действовали танки, то было достаточно и двадцати орудий — это соответствовало положениям Боевого устава артиллерии 1937 года. На учениях было грешно создавать для своих войск трудные условия. В нашем представлении война выглядела легкой, не требующей больших жертв.

Справедливости ради надо отметить, что вопросы наступления отрабатывались тщательно. На полигонах проводились учения с боевой стрельбой, пехота и танки продвигались вперед за разрывами настоящих боевых снарядов. Но эта выучка мало пригодилась в первые дни войны.

Оборонялись на учениях реже, этот вид боя был не в моде, применялся при крайней необходимости и то лишь на отдельных участках. Наша оборона заранее считалась неприступной для любого врага. Отход, выход из боя, бой в окружении — все то, с чем пришлось столкнуться с первых дней войны, мы на учениях не отрабатывали. Даже мысль о таких действиях показалась бы в то время кощунством.

Что делалось в высших штабах, в Генеральном штабе Красной Армии? Были ли там сделаны правильные выводы, принимались ли меры, чтобы отразить вторжение сильного врага в нашу страну? Мы, войсковые командиры, не могли знать об этом. Ответ на эти вопросы дала война…

В помещении, где до войны располагался штаб дивизии, мы нашли двух красноармейцев и сержанта из охраны. Сержант сообщил, что колонна штаба дивизии проследовала дальше, не остановившись в городе.

— Вам надо уезжать отсюда, немцы уже близко, — посоветовал сержанту разведчик Семенихин.

— Без приказа коменданта штаба лейтенанта Жаденова с поста не уйдем! — ответил тот.

Штабная батарея во главе с Макаровым направилась на восточную окраину Слуцка. А я вместе с Семенихиным поспешил в военный городок узнать, что с дочерью. Но там было пусто.

Поток машин будто оживил Слуцк. Стали появляться жители, не успевшие эвакуироваться в тыл. Многие просили взять их с собой, однако машины и без того шли переполненные.

Тяжело было смотреть на женщин с детьми. Какие превратности судьбы ожидали их впереди? Нам было стыдно перед ними. Но помочь им мы не могли.

Штаб дивизии мы разыскали на опушке леса, у шоссе, за военным городком 141-го артполка. Здесь тоже чувствовалась растерянность. Люди не знали, что делать. Увидев лейтенанта Жаденова, я сказал ему, чтобы он не забыл о команде, охранявшей пустое здание штаба.

Полковник Иванюк совещался со своими заместителями. Положение дивизии было тяжелое. О 107-м и 84-м полках по-прежнему нет никаких известий. От других частей остались малочисленные подразделения без артиллерии и станковых пулеметов. Они еще только подтягивались к Слуцку. 129-й противотанковый дивизион не имел теперь ни одного орудия, а в 141-м артполку осталось только четыре гаубицы.

Было решено обороняться на подступах к Слуцку оставшимися силами. Полковник Семенов и капитан Деревенец выехали искать пропавшие полки. В штабе артиллерии остались только мы с Макаровым.

Контролировать организацию обороны перед Слуцком подполковник Тер-Гаспарян приказал помощнику начальника разведотделения старшему лейтенанту Матвею Лукичу Оспищеву и мне. До половины дня мы с Оспищевым собирали на шоссе остатки отступающих подразделений. Наскоро сформированные из этих людей взводы и роты занимали рубеж по реке Локня, между деревнями Безверховичи и Огородники, в пяти километрах западнее Слуцка. Здесь же оборонялись сводные отряды из остатков 14-го механизированного корпуса. С помощью начальника артиллерии 111-го стрелкового полка старшего лейтенанта Федорова нам удалось сформировать несколько групп истребителей танков.

— Все это не поможет, — грустно сказал Федоров, когда на новом рубеже был наведен некоторый порядок. — Пяток танков подобьем, а с остальными как? Разве такая жидкая оборона без пушек удержится?

Раньше Анатолий Пантелеевич Федоров отличался оптимизмом, энергией и волей. Но сейчас и он приуныл. У всех нас настроение было неважное. Тяжко было видеть, как на глазах, словно свечи, тают наши части.

Вскоре противник нанес бомбовый удар и без артиллерийской подготовки бросил против нас полсотни танков. Наспех организованная оборона была прорвана.

Перед самым городом, на его западной окраине, немцы встретили более сильное сопротивление. После неудачной атаки они начали обходить Слуцк с севера и с юга, где советских войск вообще не было.

Жители торопились покинуть город. Шли пешком, в одиночку и семьями; ехали на подводах и машинах. По обочинам шоссе пылил скот. Издали дорога похожа была на пеструю шевелящуюся ленту. Как только появлялись вражеские самолеты, лента распадалась.