Йохан Кройфф - Моя жизнь

Насколько я знаю, это было наиболее естественным желанием, какое только могло появиться, но казалось, что все люди у меня за спиной страшно запаниковали. В итоге Ринус Михелс стал интересоваться, нет ли возможности ускорить роды и сделать операцию на неделю раньше. Уверен, что он наверняка уже пообщался с каким-нибудь доктором на этот счёт без моего ведома. Как бы то ни было, мы с Данни дали своё согласие, и Жорди родился 9 февраля, а неделю спустя я сыграл в Мадриде. Но и это обернулось проблемами, так как Данни пришлось восстанавливаться после кесарева целых десять дней и только потом возвращаться домой. Так что после игры с «Реалом», завершившейся нашей победой 5:0, я сразу вылетел в Нидерланды, чтобы повидать Данни, пока в Каталонии все пребывали на седьмом небе от счастья.

Когда мы приземлились в аэропорту Барселоны спустя несколько дней уже с новорождённым малышом, нас ждал ещё один шумный приём, так как болельщики всё ещё не закончили праздновать победу. Тот результат на «Бернабеу» оказал невероятный эффект не только на клуб, но и на всю Каталонию. Провинция страдала от сурового режима диктатора Франко, сидевшего в столице, так что победа над «Реалом» имела колоссальное политическое значение. Я сам это обнаружил, когда решил зарегистрировать новорождённого Жорди в Барселоне.

Пока Данни восстанавливалась в госпитале, я зарегистрировал Жорди в Амстердаме (официально его полное имя звучит как Йохан Жорди, но известен он только под вторым именем). В Барселону я привёз с собой голландские бумаги, чтобы суметь зарегистрировать ребёнка в Испании, как того требовал закон. Всё бы хорошо, вот только регистратор мне сообщил, что Жорди, каталонское имя (святой Жорди – покровитель Каталонии), официально запрещено, а значит, сына будут регистрировать под именем Хорхе, это испанская версия имени.

«Тогда у нас проблема, – сообщил я чиновнику. – Его зовут Жорди, и имя Жорди останется его именем. Если вы не согласитесь регистрировать, я пойду в инстанцию выше, но в этом случае регистрация станет уже вашей проблемой».

Моя позиция в меньшей степени касалась политики и в большей нашего права самостоятельно определять, как будут звать нашего ребёнка. Поскольку мы не знали, какого пола будет ребёнок, в декабре предыдущего года мы остановили свой выбор на двух именах: Нурия для девочки и Жорди, если окажется, что новорождённый будет мальчиком. В Нидерландах такие имена никто не слышал, и мы с Данни решили, что они будут выделять нашего ребёнка.

Чем ближе были роды и чем больше людей в Испании узнавали о нашем выборе имён, тем чаще мы слышали, что нам лучше забыть о каталонском варианте Жорди. Я незамедлительно ответил, что Данни и я сами решим, какое имя дать своему ребёнку, и никто другой за нас решать не будет. Мы выбрали эти имена, потому что они нам нравились, а не потому что у кого-то из нас был родственник с таким именем. Мы уже назвали свою первую дочь Шанталь, а это французское имя. Сусила – индийское. Вопрос этот касался и жизненных взглядов людей нашего поколения. Порой мы делали такое, что шло вразрез с правилами и нормами, общепринятыми для предыдущих поколений людей.

Чиновнику в Барселоне я сказал то же самое. Сначала он заявил, что это невозможно. На что я ответил, что ему крупно не повезло, если это действительно так. Эмоции националиста, вызванные игрой с «Реалом», тоже, должно быть, сидели у него в голове, но в конечном счёте мне удалось дать ему достойное оправдание, которым он мог воспользоваться. Так как я сначала зарегистрировал Жорди в Амстердаме, я смог показать ему голландское свидетельство о рождении и сказал, что он не может просто так отклонить подачу официального документа. Ведь что бы он ни написал, свидетельство будет действительным во всех остальных странах мира. Это успокоило его, и он зарегистрировал Жорди без дальнейших проволочек. Таким образом победа 5:0 имела не только огромную эмоциональную ценность для каталонского народа; мой сын тоже получил от неё выгоду в офисе того чиновника. Поскольку я сомневаюсь, что регистратор так легко и быстро согласился бы изменить своё мнение, если бы мы проиграли в Мадриде или плелись где-нибудь на дне таблицы.

Ринус Михелс разработал новый план на игру с «Реалом», и в тот вечер на «Сантьяго Бернабеу» нам удалось его полностью реализовать. Тактика, которую придумал Михелс, сработала великолепно. В той игре я не играл чистого форварда, а скорее опускался чуть назад, что открывало моим партнёрам свободную зону, в которую они могли врываться из глубины. Такой тактический ход поразил соперника, никто прежде его не применял, но только годы спустя я узнал, как Михелс до него додумался. В то время его друг, Тео де Гроот, с которым он когда-то вместе играл за «Аякс», жил в Мадриде. Тео, отец спортивного журналиста Япа де Гроота, жил по соседству с центральным защитником «Реала» Грегорио Бенито, который часто пересекал коридор, чтобы навестить своих голландских соседей. Он явно ничего не подозревал об отношениях между де Гроотом и Михелсом, так как перед матчем с «Барселоной» он полностью раскрыл план «Реала» на игру. Основой их стратегии должен был стать отказ от персональной опеки меня как форварда – вместо этого они собрались опекать меня зонально, задействовав для этого всю линию обороны «Мадрида».

Когда Михелс об этом узнал, он попросил меня опуститься глубже. Тогда четверым защитникам стало бы некого опекать, это бы смутило их, а наши выдвигающиеся из центра полузащитники этим бы воспользовались. План сработал, и прорывы наших хавбеков вперёд стали для «Реала» совершенно неожиданным сюрпризом. Любопытно, насколько порой значимыми бывают случайные события. После той победы 5:0 мы провели серию таких матчей, каких я ещё прежде не видел. Три месяца спустя «Барселона» стала чемпионом Испании впервые за последние 14 лет. Опыт получился незабываемым, мне до сих пор приятно об этом вспоминать. В отличие от периода выступлений в «Аяксе» в «Барселоне» мой статус лидера и капитана устраивал всех. Будучи лидером, ты служишь делу тем, что всегда берёшь на себя ответственность. Я всегда говорил, что семья помогала мне по этой части. Она научила меня активнее участвовать в жизни других людей. Эта вовлеченность также является составной частью Тотального футбола.

По ходу того бурного первого сезона в «Барселоне» я становился всё сильнее и сильнее по части умения справляться с большим давлением как на поле, так и за его пределами. Это было одной из обязанностей капитана, само собой. Михелс много помогал мне в этом. Позже многие утверждали, что великим его сделал я, но он способствовал моему развитию как игрока тем, что всегда давал мне правильный совет в нужное время. Начиная с тех пор, как мне исполнилось 18 лет (тогда он выделил меня из всех в «Аяксе», начав со мной беседовать о тактике на матчи), он всегда привносил массу профессионализма в контекст моих выступлений. Михелс набирал обороты и постоянно уделял внимание каждой детали нашего развития. Впоследствии, когда я сам стал тренером и советником, я открыл для себя, насколько трудно тебе приходится, если у твоих игроков нет вдохновения выкладываться на максимум. Когда такое случается, не важно, как сильно ты хочешь успеха и как упорно стараешься его достичь, тебе это сделать не удастся. Михелс создавал форвардов, в которых я нуждался. Он делал это и в «Аяксе», и в «Барселоне», и в национальной сборной. Я не говорю, что мой вклад не поднимал команды на уровень выше, но для достижения успеха тебе нужна помощь других людей, поскольку в одиночку тебе никогда не справиться.