Р Гэдни - Говорит Альберт Эйнштейн

В конце концов Альберт ставит в известность мать Мари о разрыве отношений с ее дочерью. И о том, что на весенние каникулы он не приедет в Арау.

Это было бы более чем недостойно, если бы несколько дней блаженства были оплачены новой болью, которой и так по моей вине на долю бедного ребенка выпало слишком много. Я испытываю странное чувство удовлетворения оттого, что теперь я сам должен испытать часть той боли, которую я причинил бедной девочке по своему легкомыслию и непониманию ее тонкой душевной конституции. Напряженная интеллектуальная работа и наблюдения за божественной природой — вот те утешающие и укрепляющие меня, но безжалостно строгие ангелы, которые ведут меня через все жизненные трудности. Если бы только я мог передать часть этого ощущения бедному ребенку. И все же что это за странный способ пережить жизненные бури; часто в моменты осознания я чувствую себя страусом, прячущим голову в песок, чтобы избежать опасности.

Пока Мари страдает острой депрессией, в поле зрения Альберта попадает другая особа.

На курс математики и физики записываются пятеро юношей и одна девушка — Милева Марич, двадцатилетняя стройная венгерка сербского происхождения. Альберту нравится ее серьезность. Она будто не от мира сего, почти как он сам. Первое, что бросается в глаза, — ее ортопедические ботинки. Она прихрамывает на одну ногу. Его восхищает, что она без лишней суеты справляется со своей инвалидностью.

В институте Милева сдружилась с Хеленой Славич из Вены. Хелена учится на историческом. Они проживают с двумя студентками из Сербии и двумя — из Хорватии в пансионе фройляйн Энгельбрехт на Платтенштрассе, 50, недалеко от Альберта.

В одном из многочисленных кафе на Башлигплац в Цюрихе Альберт философствует в компании своего друга Марселя Гроссмана, выходца из старинной аристократической семьи в Тальвиле.

ЭТО МИЛЕВА

Альберт набивает свою длинную трубку:

— Говорю тебе. Атомы и механика — это те понятия, которые сведут явления природы к основополагающим принципам, так же как геометрия сводится к нескольким аксиомам и доказательствам.

Оба они возмущены праздным образом жизни буржуазии, обещая друг другу никогда не увязнуть в трясине быта и провинциальности.

Студенты в неумеренных количествах потребляют кофе, колбасу и табак; у Альберта на зубах появляется бурый налет. По вечерам в кругу друзей он музицирует. Играет Моцарта: Сонату для скрипки ми минор и Сонату № 6, К. 301. Затем компания пробирается в построенную Готфридом Земпером институтскую обсерваторию, где можно понаблюдать в телескоп за ночным небом. Милевы пока не видно даже на горизонте.

Альберт ораторствует в физических лабораториях, надеясь привлечь внимание Милевы. Та ненадолго поднимает голову, но почти всегда возвращается к своим конспектам. Учеба на первом месте. Альберт следует за ней по пятам. Тайком разглядывает Милеву в библиотеке, любуясь ее сочными, зазывными губами. Как-то он приметил ее с друзьями на концерте Теодора Бильрота, исполняющего Брамса. Один лишь ее взгляд, как может показаться, излучает мощную чувственность. Возможно, из-за страха быть отвергнутым Альберт держится в стороне, ожидая, когда Милева сделает первый шаг, но та не спешит.

Тогда же Альберт наживает себе первых врагов. Он дерзит декану физического факультета, профессору Генриху Фридриху Веберу, чрезвычайно гордому новым корпусом, на строительство которого он сумел подвигнуть компанию «Сименс». Интересы Вебера ограничиваются историей физики. Альберт, наоборот, страстно увлечен физикой настоящего и будущего. За рамками лекций Вебера оказывается даже кумир Альберта — математик, физик-теоретик Джеймс Клерк Максвелл, чьи новаторские уравнения точно описали теорию электромагнитного поля.

ГЕНРИХ ФРИДРИХ ВЕБЕР

В отношении Вебера Альберт нахально игнорирует нормы этикета, обращаясь к нему не «профессор», а «герр Вебер». За дерзкие выходки Альберта Вебер затаил к нему тлеющую неприязнь.

Но Альберт знает, чего хочет. Он записался и на другие курсы Вебера, такие как физика, электроколебания, электромеханика, теория переменного тока и абсолютные электрические измерения.

Многое Альберт изучает самостоятельно. Он потрясен серией блестящих экспериментов Генриха Герца, который открыл радиоволны и доказал верность теории электромагнитного поля Джеймса Клерка Максвелла. Другая заслуга Герца — обнаружение фотоэффекта, ставшего одним из первых ключиков к разгадке существования квантового мира.

Однажды Вебер, отведя Альберта в сторону, говорит:

— У вас неплохие задатки, Эйнштейн.

— Благодарю, герр Вебер.

— Профессор Вебер. Но есть у вас и большой недостаток. Вы никогда не прислушиваетесь к чужому мнению.

Альберт расценивает эти слова как похвалу.

Причиной конфликта с другим профессором Политехникума — Жаном Перне — стали систематические пропуски Альбертом лекций по началам физических экспериментов. Пухлый коротышка Перне настаивает, чтобы Альберту объявили Verweis : официальный директорский выговор.

Как-то раз Перне вызывает Альберта к себе в кабинет:

— В вашей работе заметно определенное рвение. Вы не лишены честолюбия. Но способностей не хватает. Почему бы вам не сменить физику на что-нибудь другое? Почему бы не выбрать, к примеру, медицину, филологию или юриспруденцию?

Альберт молчит.

— Так почему же? — не отстает Перне.

— Да потому, что я чувствую в себе способности к физике, — отвечает Альберт. — С какой стати я должен от нее отказываться?

— Как знаете, Эйнштейн. Как знаете. Но я вас предупреждаю. В ваших же интересах.

На следующей лекции он получает от Перне инструкцию по выполнению лабораторных работ, которую тут же с почестями отправляет в мусорную корзину.

Доходит до того, что в лаборатории Перне Альберт оказывается в центре скандала. Одна студентка изо всех сил пытается заткнуть пробкой лабораторный сосуд. Перне указывает ей, что пробирка разлетится вдребезги.

— Он же сумасшедший, — нашептывает ей Альберт. — На днях от злости грохнулся в обморок. Свалился замертво прямо в аудитории.

Пробирка взрывается. Осколки впились Альберту в правую руку. Из-за травмы он почти месяц не может играть на скрипке.

Зато преподаватель математики Герман Минковский, тридцатилетний еврей из России, никаких нареканий у Альберта не вызывает; впрочем, и его лекции Альберт прогуливает почем зря. Минковский называет его лентяем.