Р Гэдни - Говорит Альберт Эйнштейн
- Название:Говорит Альберт Эйнштейн
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Иностранка, Азбука-Аттикус
- Год:2019
- Город:Москва
- ISBN:978-5-389-15991-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Р Гэдни - Говорит Альберт Эйнштейн краткое содержание
— Кто? — переспрашивает девичий голосок… — Простите, — отзывается девушка. — Я ошиблась номером.
— Вы не ошиблись, — возражает Альберт».
Вот так, со случайного звонка 17-летней Мими Бофорт Альберту Эйнштейну в его 75-й день рождения, начинается «поистине чудесный роман, виртуозно балансирующий на грани между фактом и вымыслом, литературный бриллиант чистой воды» (Иэн Макьюэн). Школьница из Нью-Джерси возрождает в почтенном корифее тягу к жизни — а он, в свою очередь, раскрывает перед ней свой мир. В его биографии, как в зеркале, отразилась вся история ХХ века: вот скромный патентный поверенный из Швейцарии в 26 лет публикует несколько работ, перевернувших всю мировую науку; вот он читает нобелевскую лекцию; вот едва успевает бежать из Германии, захлестываемой коричневой чумой; вот пишет президенту Рузвельту письмо с призывом начать широкомасштабные атомные исследования… «Говорит Альберт Эйнштейн» — это история удивительной дружбы и невероятной жизни.
Впервые на русском.
Говорит Альберт Эйнштейн - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
На рассвете Альберт просыпается сам не свой. Свет под дверью уже только мешает. Правда, сейчас самое время прикрутить фитиль, чтобы родители ни о чем не прознали. Альберт опять выползает из своей комнаты и гасит свет.
Вернувшись в постель, он снова ворочается с боку на бок — теперь ему не дает уснуть дневной свет, сочащийся в его комнату через щель в деревянных ставнях. Он зарывается головой под подушку. Но свет, конечно, никуда не делся. Чтобы оказаться в комнате, он пролетел сто пятьдесят миллионов километров. От солнышка, спасибо ему.
Стремительный полет. Полет со скоростью трехсот тысяч километров в секунду. Этот луч, пробравшийся сквозь ставни, оторвался от солнца каких-то восемь минут назад. Я знаю, как его замедлить. Он поднимает стакан с водой, преграждая путь лучам. Попадая в него, световой поток преломляется. Альберт прищуривает глаза. Но свет проникает под ресницы и растекается в узкую полоску. Все сильнее и сильнее Альберт стискивает веки. Линия света простирается вширь. И исчезает, когда он зажмуривается.
Каждый ноябрь после нескольких дней обильного снегопада начинается сезон саней, чему несказанно радуется Альберт.
Теперь, гуляя в Английском саду, можно любоваться пушистыми шапками снега, причудливо лежащими на черных пихтовых ветвях. Чистоту и безмолвие всего вокруг нарушает лишь перезвон колокольчиков на ярко-зеленых с позолотой санях, запряженных вороным жеребцом. Возница в меховой шапке, надвинутой на лоб, укутан шерстяной полостью.
На улицах колесный транспорт уступил место санному. Все грузы — кадки и ведра с водой, стянутые латунным обручем деревянные бадьи с молоком — перевозят на санях. Пересев на сани, все радуются, словно дети. Палитра ранней зимы завораживает Альберта. Багряные, розово-зеленые и серебряные листья, сказочные гирлянды клематисов на длинных побегах и сугробы чистого белого снега. Свет ослепляет. Блестит, и преломляется, и преломляется.
— Сейчас пойдем в «Аумайстер», — торжественно сообщает отец.
— Куда-куда?
— В «Аумайстер» — там лучший кофе в городе, прелестные дамы, пирожные. Много пирожных. Но еще больше милых дам.
— Милых дам, милых дам, — напевает Альберт.
Он обожает веселый нрав отца.
В возрасте двенадцати лет он любит пофилософствовать о религии и культуре на семейных обедах.
Отец с помпой представляет Альберта:
— Имею честь пригласить профессора Эйнштейна изложить нам свои соображения на выбранную им самим тему.
— Благодарю. Сегодня тема моей лекции — «Евреи-ашкеназы в свете некоторых скромных идей».
Семья приветствует его аплодисментами.
— Как всем нам хорошо известно, мы — евреи-ашкеназы. Ашкеназы сформировались как отдельная еврейская община в Священной Римской империи к концу первого тысячелетия. Согласно галахе, Шаббат наступает за несколько минут до захода солнца в пятницу вечером и продолжается до появления на небе трех звезд в субботу. Наступление Шаббата знаменует зажигание свечей и чтение благословения. Вечерняя трапеза обычно начинается с благословения, кидуша, произносимого на две халы. А завершается Шаббат на следующий вечер с благословением во время авдалы. В Шаббат нам запрещена любая работа. Мы созерцаем духовное начало жизни. Проводим время с семьей… Теперь пара слов о приеме пищи. Я предлагаю отказаться от свинины. Ее прекрасно заменит рубленое мясо в макаронах или в супе с клецками из мацы, а еще солонина с жареными картофельными латкес и сладким кугелем с сухофруктами, маслом и сахаром.
Вдруг он замолкает.
— И что? — спрашивает мать.
— Как всем нам хорошо известно, мы — евреи-ашкеназы. Ашкеназы сформировались как отдельная еврейская община в Священной Римской империи к концу первого тысячелетия.
— Альберт! — прерывает его мать.
— Пожалуйста, мама, не перебивай меня.
— Но ты повторяешься.
— Что есть, то есть.
— Я не могу воспринимать это всерьез, — говорит она.
— Того, кто несерьезно относится к мелочам, нельзя посвящать в серьезные дела.
— Думаю, мы уже наслушались, — не выдерживает мать.
Никто и никогда меня не поймет, говорит он про себя.
— Алгебра, — объясняет дядя Якоб, — это математика для ленивых. Если тебе неизвестна какая-либо величина, ты называешь ее иксом и делаешь все вычисления так, будто она тебе известна, потом записываешь полученное соотношение и в конце концов находишь икс.
Когда дядя Якоб подбросил ему теорему Пифагора, Альберт потерял покой. Он бьется над задачей двадцать один день, но все-таки доказывает теорему, не используя ничего, кроме своего собственного интеллекта.
Опуская перпендикуляр из вершины прямоугольного треугольника на гипотенузу, он обнаруживает подобие треугольников и приходит наконец к доказательству, которое так отчаянно ищет.
— В Мюнхене нет еврейской школы, — сообщает сыну Герман. — Поэтому ты пойдешь в Петерсшуле, народную школу на Блюменштрассе.
— Это ближайшая католическая начальная школа, — объясняет Паулина.
— Не еврейская? — уточняет Альберт.
— Католическая, — повторяет Паулина.
— Это хорошо или плохо? — допытывается Альберт.
— Не плохо, — отвечает Паулина.
Герман держит свое мнение при себе.
Альберт утыкается в книжку про Степку-растрепку. И запоминает стишок.
Ай да диво, что за грива!
Ай да ногти, точно когти!
Отчего ж он так оброс?
Он чесать себе волос
И ногтей стричь целый год
Не давал — и стал урод.
Чуть покажется на свет,
Все кричат ему вослед:
Ай да Степка!
Ай растрепка!
Для начала о хорошем.
В письме к своей матери Паулина сообщает: «Вчера Альберт получил табель, он снова закончил первым, отметки у него превосходные». И это притом что шульмейстер в своих методах не пренебрегает телесными наказаниями: он лупит детей, когда они ошибаются, отвечая таблицу умножения. А юный Альберт на дух не переносит строгого повиновения и дисциплины.
И за словом он в карман не полезет, если надо поставить на место высокомерных учеников и властных наставников.
Найти общий язык Альберту удается только с учителем Закона Божьего. Тот благодушно относится к Альберту. На его занятиях все идет хорошо до тех пор, пока учитель не приносит на урок здоровенный гвоздь. С гордостью он сообщает классу:
— Гвозди, которыми Иисуса прибивали к кресту, выглядели так же.
Эта наглядная демонстрация лишь подогревает антисемитские настроения среди школьников, которые без колебаний выплескивают на Альберта всю свою злобу.
За веру в правду и справедливость они дразнят его Честным Джоном. Но в ответ на издевки Альберт может только скривиться, смерить обидчиков саркастическим взглядом или выпятить дрожащую нижнюю губу. Он учится в такой же обстановке, как и многие забитые дети в то время, да и сейчас: атмосфера школы, как и всего общества, отравлена властью, дутыми авторитетами и страхом, более всего страхом. Противоядие одно — сидеть тихо.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: