Рой Медведев - Неизвестный Андропов

Андропову передали эти слова. К тому же Брежнев на три месяца перестал с ним встречаться, даже отказывался разговаривать по телефону. Андропов был готов к отставке, но Брежнев тянул. Когда Леонид Ильич снова пригласил Андропова для доклада, из информации Председателя КГБ были исключены все сведения, которые могли бы огорчить больного генсека. Конфликт был исчерпан, и к концу 1979 года Ю. Андропов снова стал, при поддержке Устинова и Громыко, самым могущественным человеком в советском руководстве. В интервью, которое мне приходилось давать в 1978–1979 гг. западным корреспондентам, я уверенно называл Андропова наиболее вероятным из преемников Брежнева. Именно Устинов, Громыко и Андропов принимали в конце 1979 года основные решения, связанные с введением советских войск в Афганистан.

Еще в июне 1989 года после спонтанной и острой дискуссии на Первом съезде народных депутатов СССР было принято решение: «Съезд поручает Верховному Совету СССР выработать политическую оценку принятого в свое время решения о вводе советских войск в Афганистан и доложить ее на Втором съезде народных депутатов СССР. Формирование и проведение внешней политики Советского государства должно быть под контролем народа» [168] Первый съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет. Т. 3. М., 1989. С. 428. . 24 декабря 1989 года почти день в день через 10 лет после того, как передовые части 40-й армии перешли советско-афганскую границу и начали свой марш-бросок на Кабул, Второй съезд народных депутатов принял резолюцию о том, что решение о вводе войск в Афганистан «заслуживает морального и политического осуждения» [169] Второй съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет. Т. 4. М., 1990. С. 616. . В докладе Комитета Верховного Совета СССР по международным делам по этому поводу говорилось, что решение о военном вмешательстве в события в Афганистане было принято главой Советского государства и КПСС Л. И. Брежневым, занимавшим также посты Председателя Совета Обороны и Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР, а также министром обороны СССР Д. Устиновым, министром иностранных дел СССР А. Громыко и Председателем Комитета государственной безопасности СССР Ю. Андроповым.

Решение съезда не прекратило дискуссий по поводу событий в Афганистане. Напротив, оно дало начало новой волне обсуждений и публикаций, среди которых имеются исторические исследования и военные обзоры, мемуары и сборники документов, повести и рассказы, стихи и песни. Не вдаваясь в подробности военных и политических событий конца 70-х и начала 80-х годов, я ограничусь ниже лишь рядом эпизодов и суждений, связанных прежде всего с проблемой мотивов и ответственности за решения 1979 года, а также с ролью в этих событиях Ю. В. Андропова.

Афганистан — далекое от центров мировой цивилизации слаборазвитое государство Центральной Азии. Еще в начале XIX века эта страна с ее феодально-племенными отношениями стала предметом колониальных притязаний Великобритании. Последняя англо-афганская война завершилась в 1919 году неудачей британских войск. Советская Россия была первой страной, признавшей независимость Афганистана и установившей с ним дипломатические отношения. Но и Афганистан был первой страной, признавшей Российскую Федерацию. Между Россией и Афганистаном были установлены не только дипломатические, но и дружеские отношения. Дипломатическая активность Советского Союза в Афганистане в 20-е годы была высока, поощрялась советско-афганская торговля. В советских военных училищах шла подготовка многих офицеров для афганской армии, в советских научных учреждениях появилась первая группа специалистов по Афганистану. Но мир менялся в XX веке очень быстро, а Афганистан почти не менялся, продолжая жить в условиях раннего феодализма. В послевоенные годы эта страна перестала быть зоной повышенного внимания Советского Союза, хотя Н. С. Хрущев и посетил в 1995 году Кабул с кратким визитом. Мало кто комментировал в 1973 году свержение и изгнание из Афганистана короля Мухаммеда Захир Шаха и провозглашение страны республикой. В конце концов у власти в этой стране продолжал находиться ее давний премьер-министр и двоюродный брат короля Мухаммед Дауд, который много раз посещал с дружественными визитами Советский Союз и который старался по-прежнему поощрять экономическое, техническое и военное сотрудничество с Советским Союзом.

Еще в 1965 году в Афганистане была создана Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА), которая объявила о своем стремлении вести страну по социалистическому пути. Это была небольшая партия, которую с самого начала раздирали внутренние противоречия и амбиции лидеров. Фракция «Парчам» («Знамя») опиралась главным образом на левые круги немногочисленной афганской интеллигенции, студенчество и часть чиновничества. Фракция «Хальк» («Народ») опиралась на часть афганских офицеров и рабочих, также не очень многочисленных.

В Афганистане не было в конце 70-х годов революционной ситуации или каких-либо волнений крестьян и рабочих. Но в стране, где правительство не осуществляло реальной власти над всей территорией, остававшейся все еще конгломератом относительно самостоятельных феодальных уделов, нарушение равновесия в обществе могло стать катализатором быстрых и неожиданных изменений. Весной 1978 года Мухаммед Дауд развернул репрессии против коммунистов, большая часть которых оказалась в тюрьме. Однако часть афганской армии вышла из повиновения М. Дауду, объявившему себя президентом страны. Под командованием одного из лидеров НДПА Хафизуллы Амина механизированные и танковые части захватили дворцы Дауда и убили его вместе с большей частью родственников. Этот военный переворот и был объявлен саурской (т. е. апрельской) революцией.

Советское посольство в Кабуле, во главе которого стоял А. М. Пузанов, было в растерянности; оно не предвидело и не предсказывало подобного развития событий. О перевороте в Кабуле Брежнев, Андропов и Громыко узнали из сообщений западных информационных агентств. Из этого же источника в Москве узнали имена новых руководителей страны — Президента Нур Мухаммеда Тараки, писателя и поэта, и премьер-министра Хафизуллы Амина — офицера и политика, а также ряда других новых афганских лидеров, включая Бабрака Кармаля.

Юрий Андропов был явно озабочен сообщениями из Кабула. От КГБ СССР уже и без того требовали огромного внимания и сил «социалистические революции» в Анголе и Мозамбике, в Сальвадоре и Никарагуа, в Эфиопии и Южном Йемене. Но теперь речь шла о соседней стране, с которой у Советского Союза имелась общая граница, превышавшая 2 тысячи километров. «Видишь, как полна жизнь парадоксов! — воскликнул Андропов в одной из бесед с В. Кеворковым. — Когда-то мы мечтали о «всемирной революции», теперь же не рады ей даже в соседней стране… Эх, если бы эта революция года на два-три позже началась, как все хорошо бы сложилось!.. С другой стороны, революция — как роды, ее нельзя отложить» [170] Кеворков Вячеслав. Указ. соч. С. 243. .