Рой Медведев - Неизвестный Андропов

Смерть С. Цвигуна не привлекла большого внимания за пределами узкого круга наиболее осведомленных людей. Об этом событии стали говорить позже, когда издательство «Посев» опубликовало лихо закрученный детективный роман-версию «Красная площадь», переведенный вскоре на многие языки. Авторы этого романа Ф. Незнанский и Э. Тополь скроили сюжет своей книги вокруг смерти «свояка Брежнева и заместителя Андропова Сергея Мигуна». Но смерть Суслова, напротив, вызвала многочисленные комментарии почти во всей международной прессе. Американский журналист А. Нагорски писал позднее: «Тело Суслова еще лежало в гробу в Колонном зале Дома Союзов… когда я посетил историка Роя Медведева на его квартире на окраине Москвы. Медведев, марксист и осмотрительный диссидент, который ухитрился пережить бесчисленные напасти, был возбужден. Он теперь почувствовал, что после нескольких лет ответов на обязывающие вопросы о России после Брежнева, которые он давал с академической бесстрастностью, началось финальное действие. Суслов был фигурой номер два в брежневской иерархии. И Медведев пояснял, что признание Сусловым, что сам он лично не мог стремиться к высшему посту, заставляло его работать напряженно и эффективно над тем, чтобы пресечь любое открытое политическое действие в борьбе за престол. С его смертью его стабилизирующее влияние исчезло, и поэтому, по-видимому, вскоре должны объявиться соперники. Большинство западных размышлений до этого времени фокусировалось на двух лицах — Андрее Кириленко, который очень часто председательствовал на совещаниях в Политбюро, когда там отсутствовал Брежнев, и Константине Черненко, который действовал как личный секретарь Брежнева и в последние годы всегда был при нем. Медведев отстранил Кириленко как возможного сильного соперника, во-первых, по причине его возраста (ему 75 лет) а, во-вторых, из-за его предположительных проблем со здоровьем. Что касается Черненко, то Медведев позволил себе выразить сомнение насчет того, чтобы аппаратчик, столь всецело зависимый от Брежнева, не имеющий к тому же собственной базы власти, смог бы организовать эффективную кампанию, когда хватка Брежнева за власть стала ослабевать. Медведев предсказал, что Андропов сделает попытку занять пост Суслова, что позднее сможет катапультировать его на положение вероятного кандидата. “Это будет полезным шагом для него, чтобы выйти из КГБ, — сказал Медведев. — … Андропов может теперь напомнить людям, что он по профессии является прежде всего политиком, а не работником тайной полиции» [219] Харпере (Нью-Йорк). 1983. Февраль. С. 23. .

Бывший работник аппарата ЦК КПСС Андрей Грачев писал в своих воспоминаниях: «Смерть Суслова отозвалась угрожающим подземным толчком в сокровенных недрах всей однопартийной системы. Суслов не просто олицетворял ее незыблемость и стабильность, но и ревностно следил за тем, чтобы партийный корабль не дал течи и не кренился ни вправо, ни влево. Именно Суслов сопротивлялся любым попыткам аппаратных «пуристов» и руководства КГБ даже коснуться вопроса о коррупции и моральном разложении в партийных верхах. Понимая, что под дальний прицел таких обвинений берется не кто иной, как сам генсек и его окружение, Суслов считал, что даже простое упоминание об этих фактах (широко известных к тому времени уже всей стране), означающее их признание, нанесет непоправимый урон безупречному облику партии. В этом проявлялась и плохо скрываемая неприязнь Суслова к Андропову, вызванная неизбежным соперничеством этих двух столь разных по характеру и, безусловно, наиболее влиятельных фигур в брежневском окружении» [220] Грачев Андрей. Кремлевская хроника. М., 1994. С. 78. .

Сотрудник Совета по национальной безопасности при Президенте США Уильям Г. Хейланд писал в одном из главных аналитических журналов, издаваемых правительственным Агентством международных связей: «Кончины двух крупных советских лидеров — Алексея Косыгина в декабре 1980 года и Михаила Суслова в январе 1982-го — явились более чем своевременным напоминанием не только о том, что отдельные личности являются важными элементами советской политики, но и о том, что существующая расстановка политических сил становится все более и более непрочной. И в самом деле, трудно представить себе советское руководство без Суслова, который, казалось, был бессменной фигурой и связующим звеном между сталинским и современным периодами. Своим присутствием он в определенной степени подтвердил законность наследования власти и Никитой Хрущевым, и Леонидом Брежневым. Без участия Косыгина и Суслова процесс борьбы за наследство Брежнева неизбежно примет совсем иной характер. Кто заменит Суслова — не только номинально, но в качестве хранителя ортодоксии, кто станет верховным арбитром в спорах на высшем уровне? Как это повлияет на внутреннюю политику? Стала ли позиция Брежнева неожиданно более уязвимой?» [221] Проблемы коммунизма. Вашингтон. 1992. Янв. — февр. С. 87.

Лишь после смерти Суслова почти во всех западных прогнозах относительно возможных преемников Брежнева появилась и фигура Андропова, о котором западные советологи почти ничего не знали.

Если смерть Цвигуна увеличила самостоятельность и возможности Ю. Андропова в КГБ, то смерть Суслова существенно изменила положение и возможности Андропова за пределами КГБ, снимая проблему разного рода согласований и контроля. Андропов мог теперь самостоятельно принимать решения по ряду важных дел о коррупции и злоупотреблениях, по которым Комитет государственной безопасности давно уже вел оперативное наблюдение, но не получал санкции на проведение обысков и арестов. Андропов не стал медлить. Уже в день похорон Суслова в Москве был арестован за крупные злоупотребления и взятки руководитель Управления цирками Министерства культуры СССР А. А. Колеватов, семья которого была дружна с дочерью Брежнева Ганиной, занимавшей скромные посты в агентстве печати «Новости» и в архивном управлении МИДа, но обладавшей огромным влиянием в мире советского «полусвета» и претендовавшей порой на роль «первой леди» Советского Союза.

Дочь Брежнева Галина давно уже доставляла немало хлопот не только своим родителям. В начале 70-х годов Брежнев думал, что главные трудности позади; его дочь сочеталась законным браком с майором МВД, инструктором политотдела мест заключения Юрием Чурбановым, общительным и способным офицером, сумевшим даже закончить заочное отделение философского факультета МГУ. Благоволение отца было выражено в том, что молодожены были буквально осыпаны, подарками. Они получили отлично отделанную квартиру в Москве и просторную дачу. Из своей коллекции западных машин Брежнев подарил молодым не только чешскую «Шкоду-1000», но и новенький французский «Рено-16». Юрий Чурбанов досрочно получил звание полковника и новую должность. Отныне он уже не рядовой инструктор, а ответственный работник политотдела МВД СССР.