Рой Медведев - Неизвестный Андропов

На похоронах Л. И. Брежнева внимание большей части западных наблюдателей было обращено не на гроб с телом покойного и не на отношение советских людей к его смерти, а на каждый шаг, слово или жест нового советского лидера. С удивительной точностью сбывалось предсказание американского биографа Брежнева Д. Дорнберга, который за много лет до смерти своего героя писал: «При правлении Брежнева СССР регрессировал как в культурном, так и в интеллектуальном отношении, а также в рамках человеческой свободы… Все это было связано и привязано к возбужденному протесту и инакомыслию, единственной реакцией на которые у Брежнева были репрессии… Хрущев, какими бы ни были его мотивы, по крайней мере поддерживал надежду на такое общество, в котором граждане смогут дышать более свободно, служащие смогут проявлять инициативу, не боясь последствий, может быть установлено согласие между партией и народом, а власть режима сможет в какой-то момент опираться скорее на законность и доверие, чем на страх. Брежнев убил эту надежду… Советский Союз, который он оставит после себя, будет бесконечно более унылой страной, чем та страна, которую он нашел в начале своего правления.

День спустя после падения Хрущева один американский гость сообщал из Москвы, что глаза его знакомой из Интуриста были красными от многочасовых горьких рыданий. Хрущев, объяснила она ему, освободил ее семью от тюремного лагеря Сталина в середине 50-х годов. Но кто будет плакать, когда Леонид Ильич Брежнев сойдет с политической сцены?» [240] ДорнбергД. Брежнев. Личины власти. Нью-Йорк, 1974. С. 297.

Комментируя похороны Брежнева, на которых никто не плакал, кроме жены, дочери и Андрея Кириленко, русская эмигрантская печать вспоминала слова Н. Гоголя из «Мертвых душ»: «И вот напечатают в газетах, что скончался, к прискорбию подчиненных и всего человечества, почтенный гражданин, редкий отец, примерный супруг, и много напишут всякой всячины… а ведь если разобраться хорошенько, так на поверку у тебя всего только и было, что густые брови».

Именно на похоронах Брежнева Ю. В. Андропов произнес свою первую публичную речь как Генеральный секретарь ЦК КПСС. Это было, в сущности, короткое вступительное слово, открывающее траурную церемонию. Для участия в похоронах прибыли представители почти ста стран, в том числе 19 глав государств и около 30 глав правительств. После похорон на приеме в Кремле глава каждой из зарубежных делегаций подходил к Андропову, рядом с которым стояли другие члены партийно-государственного руководства страны, чтобы выразить соболезнование. С некоторыми из них проходили краткие беседы. Беседа с американской делегацией была, по словам Д. Буша, «конструктивной и откровенной». Многие наблюдатели отмечали сходство политической судьбы Андропова и Джорджа Буша, который еще недавно занимал пост директора ЦРУ, одной из самых влиятельных и секретных спецслужб западного мира. Надо сказать, что еще в 1980 году Андропов с вниманием и заинтересованностью следил за политическими успехами Д. Буша и видел в его карьере модель своего политического будущего. Всеобщее внимание привлекла беседа Андропова с китайской делегацией, возглавляемой министром иностранных дел КНР Хуан Хуа. Это был первый визит высокопоставленных представителей Китая в СССР после ожесточенной двадцатилетней полемики, враждебных выступлений и военной конфронтации. Не остался незамеченным и тот факт, что после обеда в Кремле руководители социалистических стран попрощались с Андроповым и Громыко, тогда как китайский министр отложил свой отъезд на два дня явно для того, чтобы провести переговоры с высшими советскими руководителями. Короткие переговоры провел Андропов с Индирой Ганди, Президентом ФРГ К. Карстеном, Президентом. Пакистана Зия-уль-Хаком и Президентом Афганистана Б. Кармалем. Как стало известно позднее, уже в этих кратких беседах был поставлен вопрос о возможности и условиях вывода советских войск из Афганистана. Война в этой горной стране зашла в тупик и требовала все больше средств, унося все больше человеческих жизней.

Встречи в Кремле тщательно анализировались западными экспертами по кремленологии. Отмечалась находчивость Андропова в ответах, даже некоторое остроумие, изысканность его костюма. В этом он походил на Брежнева: оба любили хорошо одеваться. К. Любешкина, работавшая в спецпошивочной мастерской КГБ, вспоминала: «Шестнадцать лет я обшивала Ю. В. Андропова. Любил он красиво одеваться. И был в правительстве одним из немногих людей, кто умел ценить хорошо сшитую одежду».

Внимательно приглядывались к Андропову и советские люди, особенно руководители всех рангов. Еще в 1979 году в Москве был издан сборник Ю. В. Андропова «Избранные речи», стотысячный тираж которого не был распродан за три года. Теперь эта книга исчезла с полок магазинов за два дня.

Андропов пришел к власти в 68 лет, и если у него была какая-то программа перемен, он должен был торопиться. Поэтому с первых же дней, обосновавшись в кабинете Генерального секретаря ЦК КПСС, он начал вести себя как твердый и бесспорный лидер, а не просто как «первый среди равных». Все работники аппарата ЦК, так же как работники государственных и хозяйственных организаций, сразу же почувствовали, что с прежней дряблостью власти отныне покончено. Андропов начинал работу с 9 часов утра и внимательно изучал любой документ, который приносили к нему помощники и посетители, прежде чем поставить на нем свою подпись. Слова о дисциплине, даже «строжайшей дисциплине» звучали в его окружении все чаще и чаще. Сразу же после вступления в должность генсека Андропов начал сокращение громадного аппарата личной власти, созданного в последние годы жизни Брежнева. Был упразднен многолюдный «секретариат при Генеральном секретаре ЦК КПСС», который фактически дублировал и даже подчинял себе аппарат всех других отделов ЦК. Под прикрытием имени или подписи Брежнева его личный секретариат превратился в наиболее влиятельный руководящий орган, и многочисленные советники, референты, а тем более помощники Леонида Ильича нередко навязывали свою волю не только министрам или рядовым членам Центрального Комитета, но и членам Политбюро и Секретариата ЦК.

Поначалу Андропов ограничился небольшим штатом помощников и референтов. Из окружения Брежнева к новому генсеку перешел только А. М. Александров-Агентов, член ЦК КПСС и советник Брежнева по международным делам. А. И. Блатова перевели в группу консультантов при Секретариате ЦК, Г.Э. Цуканова — в отдел по работе с загранкадрами, В. Н. Голикова отправили на пенсию. Е. И. Самотейкин уехал послом в Австралию. Ближайшими помощниками Андропова стали работать два генерала, которые пришли с ним из КГБ, — П. П. Лаптев и В. В. Шарапов. В группу помощников генсека пришли А. И. Вольский из отдела машиностроения ЦК и Б. Г. Владимиров, ранее работавший в аппарате Суслова. Референт Андропова Е. И. Калгин, получив звание полковника, был назначен начальником личной охраны нового лидера. Однако многие люди из окружения Брежнева рангом пониже сохранили свои посты.