Владимир Дьяков - Военное закулисье на сломе эпох

Ни в одной стране, где происходили авиакатастрофы по причине поражения ракетами (США, Египте, СССР, России) не обливали так грязью военных, как в Украине. Придумывали, что кто-то подавал команду «Огонь» по самолету. Нет такой команды в ракетных войсках, и никогда не было! Придумали бы команду «Пли», для большей достоверности.

Президент Кучма, как профессиональный ракетчик, пытался что-то сказать в защиту не военных, а Украины. Так его так облили грязью, договорились до того, борзописцы, что Леонид Данилович чуть ли не самолично дал команду на сбитие Ту-154. В связи с такой обстановкой, не дожидаясь даже предварительных результатов расследования, Министр обороны генерал-армии Кузьмук А. И., Главнокомандующий ВПВО генерал-полковник Ткачев В. В. и я написали рапорта на увольнение из Вооруженных Сил Украины.

Но все это эмоции. Давайте рассмотрим конкретику — то, как проходила подготовка техники и вооружения к учениям 4 октября и как велась боевая работа С-200В по мишени ВР-3 «Рейс». Или по самолету Ту-154, как потом нас обвиняли. Причем я сразу же оговорюсь, что не пытаюсь навязать какую-то версию и тем более оправдаться. Буду приводить и опираться только на факты.

В начале 2001-го, за полгода до стрельб, был составлен план подготовки техники и вооружения к ТУ с БС. Утвержденный Командующим ВПВО. В основном эта техника была Одесского корпуса ПВО, на базе которого проводились учения. План составлен в трех экземплярах: один — заместителю командующего ВПВО по вооружению, второй — начальнику ЗРВ ВПВО, третий — командиру Одесского корпуса ПВО. Все это более чем за полгода до стрельбы.

Начиная с летнего периода обучения при подготовке к учениям, меня больше всего волновала не столько подготовка боевых расчетов (для этого есть командиры корпусов со своим аппаратом управления), а подготовка техники к стрельбе. Оказалось, что С-200 в Феодосийской бригаде был неисправен и его не смогли привести своими силами в боеготовое состояние. Заместитель командира корпуса по вооружению и командир бригады приняли решение: в марте сняли этот комплекс с боевого дежурства и свернули под видом подготовки канала к стрельбе. Мол, прибудут боевые расчеты на стрельбу, развернут, устранят неисправности, и все настроят — никуда не денутся. И так — со всей остальной техникой, которая шла из корпуса на стрельбы.

Зная об этом, в августе я стал поднимать этот вопрос на каждом совещании руководящего состава ВПВО. Наконец зам. по вооружению не вытерпел: «Товарищ Дьяков, вы занимайтесь своей боевой подготовкой, а с вооружением мы сами разберемся!» Но все-таки на одном из совещаний был поднят вопрос о состоянии техники и вооружения, задействованных для выполнения боевых стрельб. Причем докладывал не зам. по вооружению — как я потом понял, он, оказывается, не для этого предназначен. Как говорится, не царское это дело — заместителю командующего по вооружению этим самым вооружением заниматься.

У меня бы к нему был бы вопрос по ЗРК С-200В. Он не знал, что ЗРК еще в марте свернут и неисправен. А докладывал заместитель начальника ЗРВ, почему не начальник, всем уже понятно. Начал с С-300ПС. Сам он — бывший командир Криворожского полка, был назначен недавно, и С-300 видел издалека. Вместо того, чтобы доложить, какие ЗРК боеготовы, а какие нет, причины и что нужно сделать. Он понятия не имел, в каком состоянии находится техника, которая будет задействована на полигоне. Его доклад был в таком духе: «Товарищ командующий, на таком-то комплексе в такой-то кабине заменили платы, приводим в боевую готовность». Таким докладом был показан уровень управления ЗРВ ВПВО Украины и его нового начальника. Я не стал задавать вопросы ему, бесполезно. Подумал только, куда мы катимся? Представляю, что было бы, если бы я в роли заместителя начальника зенитных ракетных войск отдельной армии на докладе, к примеру, командующему 8-й ОА генерал-полковнику Лопатину М. А., сказал, что в таком-то комплексе, в такой-то кабине, на такой-то системе поменяли лампу… Так меня на этой должности больше бы не существовало, ни по каким вопросам не заслушивали, и ни на какие вопросы я бы уже не отвечал. Подобные ответы — это уровень заместителя по вооружению дивизиона, а не руководителя управления Главкомата войск ПВО страны.

Еще в начале сентября у меня было желание поменять корпуса ПВО, чтобы первым стрелял Одесский корпус. Раз он так «замечательно» готовил технику к боевой стрельбе в течении года, то так и стреляет. Хотел с этим предложением пойти к главкому. Но войска уже начали выдвижение на полигон, да и это все-таки экспериментальные стрельбы совместно с войсками РФ, есть приказ МО, и менять что-либо уже поздно. Пусть командир Днепропетровского корпуса ПВО скажет большое спасибо командиру Одесского корпуса ПВО, начальнику ЗРВ ВПВО и заместителю главкома по вооружению.

За неделю до 4 октября вся техника на полигоне была развернута. Сам Главнокомандующий мог лицезреть, в каком состоянии был С-200В. Что ему там лепетал заместитель по вооружению — я не стал слушать. Во-первых, Рябец впервые появился на полигоне за все шесть лет проведения стрельб. Я по наивности подумал, что наконец-то новый Главком заставил его выполнить свои обязанности по поддержанию техники и вооружения в боеготовом состоянии, особенно та, которая реально выполняет боевые стрельбы. Но когда я увидел, что возле смотровой площадки, где будут находиться делегации и МО Украины, он развернул прилавки для продажи каких-то насосов, моторов и т. п., которая и близко не относится к технике ПВО. Оказывается, Рябец прибыл на полигон, чтобы что-то продать — так сказать, поддержать Вооруженные Силы Украины в тяжелое время. И для этого возложил на себя «бескорыстно» дополнительные обязанности, не свойственные его штатной должности. Хотел сказать Главкому, что за свою службу я был на всех полигонах Советского Союза (Кап Яр, Балхаш, Ашулук, Телемба) и в зарубежных странах, нигде не видел, чтобы разворачивали прилавки и выставляли на продажу какую-то технику, и никто этого не видел. Оказывается, не нашлось тогда таких «патриотов», которые старались хоть чем-нибудь помочь ВС, не забывая о себе в первую очередь.

На вопрос Главкома «Что будем делать?» я ответил, что если за оставшееся время ЗРК С-200В настроят технику и будут боеготовы, то допустим к стрельбе. Если нет — значит, не будут стрелять. А что еще оставалось делать.

Так что у боевого расчета дивизиона С-200В никакой типовой недели подготовке к стрельбе не было: все оставшееся до четверга время они устраняли неисправности и проводили настройку материальной части. Подробнее о состоянии комплекса, с которым они вышли на стрельбу, могут рассказать командир дивизиона подполковник Венгер Т. Ю. и старший технический руководитель полковник Жилков.