Пол Престон - Франко. Биография

Получив новое звание, Франко вынужден был вернуться в Испанию, так как в Марокко не нашлось вакантного места для офицера его ранга. Весной 1917 года его назначили командовать батальоном в полку принца Испании (Regimiento de Infanteria del Principe) в Овьедо. В этом городе он жил в гостинице «Париж», где подружился со студентом местного университета Хоакином Аррарасом, двадцать лет спустя ставшим его первым биографом. Через год к Франко присоединились два его товарища — Пакон и Камило Алонсо Вега. Несмотря на свою репутацию храброго бойца и жестокий опыт пребывания в марокканском аду, он за свою юношескую внешность и миниатюрную комплекцию получил прозвище Майорчик (Commandantin) 58. Всегда замкнутому, необщительному, ему не доставляла радости рутинная гарнизонная жизнь в Овьедо. Дождливый климат и зеленые холмы и горы Астурии, возможно, напоминали ему родную Галисию, но зов Африки был сильнее зова родных мест. Как писал Аррарас, «в его жилах тек яд Африки» 59.

В ежедневных стычках в Африке он добился успеха и уважения, но мало кто из товарищей хорошо знал его. Он не позволял себе ни с кем близко сходиться — возможно, из боязни проявить на чужих глазах свою внутреннюю неуверенность. Тем не менее он приобрел служебные и личные связи, которые займут потом центральное место в его жизни. Он стал «африканцем», одним из тех офицеров, которые верили, что только они, проникшиеся идеей завоевания Марокко, по-настоящему озабочены судьбами родины. Корпоративный дух, порожденный общими тяготами службы и ежедневным риском, развился у них во всеобъемлющее презрение как к профессиональным политикам, так и к пацифистски настроенным и поддерживающим левых массам, которые виделись этим офицерам препятствием для успешного осуществления патриотической миссии. Служба в Испании не сулила быстрого получения чинов, а что касается Франко, его высокое, не по возрасту, звание вызывало к нему известную неприязнь. В Марокко, несмотря на свою молодость и некоторую неотесанность, он пользовался репутацией смелого и знающего свое дело солдата, на которого можно положиться в бою. В Овьедо, среди офицеров, которые, будучи вдвое старше его, все еще оставались майорами или капитанами, и даже среди генералов, видевших в нем опасного выскочку и карьериста, он не пользовался популярностью и был вынужден довольствоваться собственным обществом 60.

Франко проводил занятия с офицерами и гражданским персоналом вспомогательных служб, что позволило ему наладить отношения с влиятельными кругами местного общества. Поздней осенью 1917 года на деревенском празднике (romeria) он познакомился с Марией дель Кармен Поло-и-Мартйнес Валь-дёс, хорошенькой девушкой из богатой, но утратившей знатность семьи. К тому времени худенькой темноглазой Кармен, ученице школы при монастыре Лас-Салесас, исполнилось пятнадцать лет. Франко предложил ей встречаться, но она отказалась, намекая на непостоянство военных, исчезающих как ветер в поле. Она также считала, что в пятнадцать лет слишком рано заводить серьезные отношения. Тем не менее, когда осенью 1917 года она вернулась в монастырь, он написал ей. Правда, письмо перехватили монахини и передали отцу. Однако с невозмутимостью и оптимизмом, отличавшим его в избранной профессии, он начал методичную осаду Кармен. Сама девушка, ее школьные подружки и даже монахини были поражены тем, что прославленный майор стал исправно ходить на утреннюю семичасовую мессу. Он ловил ее взгляд сквозь чугунную витую ограду 61. Стройная, как ива, элегантная Кармен Поло вела себя с аристократической надменностью. Глубоко консервативный Франко испытывал настоящее благоговение перед аристократией и преклонялся перед членами семьи Кармен и их образом жизни 62.

Отец Кармен, Фелипе Поло, был вдовцом. Поначалу он выступал против романа дочери с молодым армейским офицером из скромной семьи и с еще более скромными видами на будущее и опасной профессией. Он заявил, что позволить своей дочери выйти замуж за Франко — все равно что выдать ее за тореадора. В этих словах снобизм соединился с пониманием опасности службы в Африке 63. Еще более решительно против брака Кармен была настроена ее тетка Исабель, которая после смерти жены брата взяла на себя попечение над четырьмя его детьми. Как и брат, она надеялась на лучшую партию для своей племянницы 64. Однако, несмотря на противостояние семьи, Франко продолжал настойчиво ухаживать за Кармен Поло. Записки для нее он будет засовывать под тесьму шляп общих знакомых или класть в карман ее пальто, увидев его на вешалке в кафе. Они станут тайно встречаться 65. В конечном итоге решимость Кармен преодолеет сопротивление семьи. Впоследствии эта ее решимость будет работать на карьеру мужа.

Их отношения развивались в социально разделенном городе. Инфляция и лишения, явившиеся следствием Первой мировой войны, настраивали местных рабочих на боевой лад. Социалистическая партия развернула агитацию в связи с падением жизненного уровня народа и против «преступной войны в Марокко», что глубоко оскорбляло и возмущало Франко и других военных. Их негодование на безнаказанность нападок на армию было частью общего неприятия политической системы, которую они обвиняли в различных несчастьях, обрушившихся на вооруженные силы. Недовольство военных подогревалось и раздорами между теми, кто поехал добровольцем в Африку, и теми, кто остался на полуострове, между «африканцами» и местными (peniusulares). Сражавшиеся в Африке рисковали, но риск и оплачивался высоко быстрым продвижением по службе. Остаться в метрополии значило иметь больший комфорт, но и большую скуку. Продвижение по службе шло исключительно за выслугу лет. Когда инфляция ударила по жалованью военных, местные стали выказывать недовольство по отношению к тем, кто, подобно Франко, добился внеочередного повышения. В части сухопутных сил, например в артиллерии, удалось ввести систему повышений в строгом соответствии со старшинством, и все артиллеристы согласились отказываться от повышения за особые заслуги. Во многих гарнизонах были образованы так называемые «хунты обороны» (Juntas de Defensa) — нечто вроде профсоюзов — для сохранения системы повышения по старшинству и борьбы за увеличение жалованья.

Внутреннему, казалось бы, делу армии оказалось суждено стать причиной катастрофических сдвигов в испанской политике. Начало Первой мировой войны уже подогрело политические страсти: среди высшего генералитета разгорелись дискуссии относительно возможности вступления Испании в войну. Угроза экономического банкротства страны и плачевное состояние армии говорили за нейтралитет, что вызывало довольство многих офицеров. Неучастие Испании в войне привело к важным переменам. Привилегированное экономическое положение Испании, имевшей возможность поставлять свою сельскохозяйственную продукцию и Антанте, и державам германо-австрийского блока, вызвало промышленный бум, от которого выиграли владельцы угольных шахт Астурии, баскские стальные бароны и судостроители, каталонские текстильные магнаты. Изменился баланс сил внутри экономической верхушки. Аграрии по-прежнему оставались элитой общества, но промышленники больше не собирались оставаться на вторых ролях. Их недовольство достигло пика в июне 1916 года, когда министр финансов, либерал Сантьяго Альба, попытался ввести налог на пресловутые военные прибыли промышленников севера, в то время как аграриев законопроект не затрагивал. Хотя проект и был заблокирован, этот эпизод ярко высветил высокомерие социального слоя крупных землевладельцев и подстегнул промышленную буржуазию в ее попытках добиться модернизации политической системы.