Пол Престон - Франко. Биография

После совещания Франко вместе с семьей и неизменным Паконом направился на вокзал Аточа, чтобы сесть в поезд до Кадиса, где его ждало судно, идущее в Лас-Пальмас. Проводить Франко на вокзал пришли несколько генералов, включая Фанхула и Годеда. Прибыв в Кадис, Франко был поражен тамошним масштабом беспорядков, увидел церкви, подвергшиеся нападениям анархистов. Когда военный губернатор Кадиса сообщил ему, что коммунисты подожгли монастырь рядом с казармами, Франко вышел из себя: «Возможно ли, чтобы войска в казармах смотрели на совершение святотатственного преступления, не пытаясь вмешаться, а вы продолжали сидеть сложа руки, когда узнали о том, что происходит?» Полковник ответил, что гражданские власти приказали ему не вмешиваться. Тогда Франко проворчал: «Такие недостойные приказы не должен исполнять ни один командир нашей армии» — и отказался подать тому на прощанье руку.

Этот поступок объясняется глубокой религиозностью Франко, унаследованной им от матери. Он безнадежно погряз в своих милитаристско-иерархических предрассудках. От отвращения, которое он испытывал при виде неуважения левых к Богу и Церкви, был один шаг до убеждения, что применение армии для установления общественного порядка — вещь необходимая и оправданная. Еще больше его разозлило, что толпа, пришедшая на причал с оркестром, чтобы проводить нового гражданского губернатора Лас-Пальмаса, пела «Интернационал», а люди в коммунистическом приветствии поднимали сжатые кулаки. Встречаясь на каждом шагу со все новыми свидетельствами восторженной поддержки республики со стороны простого народа, Франко заметил своему кузену, что его товарищи крепко заблуждались, полагаясь на быстрый переворот. «Дело будет очень трудное и очень кровавое и продлится достаточно долго. Но другой дороги нет, если мы хотим быть на шаг впереди коммунистов...» 6

Судно «Домине» прибыло на Канарские острова 11 марта 1936 года в 7 часов вечера. По прибытии в Лас-Пальмас Франко встретил военный губернатор острова 37 37 Очевидно, имеется в виду губернатор острова Гран-Канария, где находится Лас-Пальмас. Другим крупным островом архипелага является Тенерифе. (Примеч. перев.) генерал Амадо Бальмес. После небольшой автомобильной прогулки по острову Франко с семьей снова сел на «Домине» и 12 марта в 11 часов был на Тенерифе. В порту его встречала толпа сторонников Народного фронта. Местные левые добились проведения однодневной забастовки, чтобы рабочие могли пойти в порт и освистать человека, который подавил восстание горняков Астурии. Франко не обращал внимания на плакаты против «палача Астурии», а, сохраняя спокойствие, попрощался с капитаном, спустился по трапу и поприветствовал роту солдат, встречавшую его. По словам его кузена, это демонстративное хладнокровие произвело впечатление на толпу и вместо издевок послышались аплодисменты 7.

Франко сразу же засел за подготовку плана обороны островов и особенно мер по подавлению народных волнений. Он также воспользовался возможностями, которые давала служба на Канарских островах, и занялся гольфом и изучением английского. По словам его преподавательницы языка Доры Леннард, он брал уроки трижды в неделю с половины десятого до половины одиннадцатого и учеником был прилежным. Дома он составлял два рассказа в неделю и только раз не выполнил задания из-за загруженности делами. Пять из шести его рассказов были посвящены гольфу, которым Франко очень увлекся. Писать он научился, но разговорный английский ему не давался. Его любимой темой бесед на уроках был Народный фронт, рабски следовавший указаниям агентов Москвы, и воспоминания о временах, проведенных в Сарагосской военной академии 8.

Пытаясь позже стереть из памяти следы своей нерешительности в те весенние месяцы 1936 года, Франко неоднократно дает понять в своих более поздних интервью, что якобы тогда только и думал о заговоре. Как это часто бывало в его жизни, он перекрашивал реальность. В этой связи весьма примечателен такой факт, противоречащий подобным его высказываниям: в начале июля 1936 года он планировал съездить на отдых в Шотландию потренироваться в игре в гольф 9.

Помимо гольфа и английского, Франко вместе с Кармен уделял много внимания местной светской жизни. Ввел их в местное общество майор Лоренсо Мартинес Фусет и его жена. Мартинес Фусет, военный юрист, человек с дружелюбным, общительным характером, стал здесь его наперсником 10. Иначе Франко пришлось бы испытать трудности, поскольку он находился под наблюдением. Его корреспонденцию перлюстрировали, телефонные разговоры прослушивали, за ним следила и полиция, и партии Народного фронта. Это Показывало, что его опасалось и центральное правительство, и местные левые. В штабе Франко даже поговаривали о возможности покушения на его жизнь. Пакон и начальник штаба полковник Теодуло Гонсалес Пераль организовали круглосуточную охрану Франко. Говорили, что Франко с гордостью похвалялся: «Москва приговорила меня к смерти два года назад» 11. Если он действительно так говорил, то это скорее отражение позиции женевского журнала, чем деятельности Кремля.

Несмотря на конспирацию, которой Франко окружил свою деятельность на Канарских островах, о нем открыто говорили, как о главе надвигающегося переворота 12. Профашистские и антиреспубликанские фразы, иногда звучавшие в его публичных выступлениях, дают основания полагать, что он не всегда был так осторожен, как полагают. Во время военного парада в честь пятой годовщины Второй республики Франко разговаривал с итальянским консулом на Канарах и громко восхищался Муссолини и его методами управления Италией. Особенно ему импонировала политика итальянцев в Абиссинии; он говорил, с каким нетерпением ждал известия о падении Аддис-Абебы. И он, судя по свидетельствам, намеренно говорил громко, чтобы его слышал британский консул. На следующий день итальянский консул нанес визит Франко, поблагодарил его за сказанные накануне слова и был очень обрадован, когда, движимый анти-британскими настроениями, Франко заговорил о своих симпатиях к Италии как «новой, молодой, мощной державе, укрепляющей свое положение в Средиземном море, которое до этого было озером, где хозяйничали британцы». Франко также говорил о том, что Гибралтар может быть взят под контроль с помощью современной артиллерии, расположенной на испанской территории, и расписывал, с какой легкостью корабли в гибралтарской бухте могут быть уничтожены с воздуха 13.

Двадцать седьмого апреля Рамон Серрано Суньер совершил поездку на Канарские острова с трудной миссией убедить свояка снять свою кандидатуру в Куэнке на повторных парламентских выборах. После так называемых «выборов Народного фронта» 16 февраля 1936 года парламентская комиссия, занимавшаяся проверкой итогов (comisidn de actas), признала недействительными итоги выборов в ряде провинций. Одной из них оказалась и Куэнка, где обнаружили фальшивые бюллетени. После того, как поддельные голоса вычли, получилось, что ни один из партийных списков не набрал положенных для победы 40 процентов голосов 14. Перевыборы назначили на начало мая 1936 года, и правые выставили в Куэнке список кандидатов, возглавляемый Хосе Антонио Примо де Риверой и генералом Франко. Лидера Фаланги включили в надежде обеспечить ему парламентский иммунитет, что дало бы ему возможность выйти из тюрьмы, где он сидел с 17 марта 15.