Георгий Фролов - Юрий Двужильный

— Да, девочки, — спохватилась Нина Цалит, — давайте напишем наш адрес. Может быть, они нам ответят.

…Вот уже шестьдесят первая ночь тихо спустилась над необычным палаточным городком. Давно уже спят друзья Веры, а она, склонившись у костра, что-то пишет в потрепанную записную книжку. Возможно, это коротенькое письмо домой, а может быть, просто запись о минувшем дне.

В первых числах сентября студентов старших курсов отозвали в институт продолжать учебу. Вот что писала Вера своим родным, вернувшись в Москву:

«Вы, наверное, очень беспокоились обо мне. Ничего страшного нет. Я ездила по специальному заданию, как и все комсомольцы Москвы. Мы строили укрепления. Теперь идешь по Москве и видишь плакат: «Что ты сделал для фронта?» И чувствуешь удовлетворение, что что-то сделала…»

Но линия фронта все ближе и ближе подходила к Москве. С болью читала Вера в газетах сообщения о том, что после упорных боев наши войска оставили Смоленск, Ржев, Вязьму… Теперь бои шли на дальних подступах к Москве.

В город все чаще и чаще приходили эшелоны с ранеными красноармейцами. Их размещали в зданиях школ, институтов, в общежитиях и клубах, переоборудованных наспех под военные госпитали. Для спасения жизни бойцов нужна была кровь, много крови. И Вера вместе с подругами стала донором.

«Вы не пугайтесь, — писала она домой, — организм ничего не потеряет, если отдаст 200 граммов крови. Эти капли, может быть, спасут человеческую жизнь, а она нам сейчас так дорога…»

Вера, как и прежде, настойчиво просилась на фронт. Она каждый день бывала в военкомате, в райкоме комсомола. Здесь ее уже хорошо знали и обещали помочь.

Фронт все ближе и ближе подходил к Москве. 2 октября гитлеровцы начали генеральное наступление.

Вот в это грозное, тревожное время Вера узнала, что в ЦК комсомола работает комиссия, которая отбирает добровольцев на фронт. В тот же день с Ниной Цалит Вера поехала в ЦК комсомола. Марины и Вали не было в общежитии, они работали на одном из подмосковных военных заводов.

В просторных коридорах ЦК толпились взволнованные юноши и девушки. Они с нетерпением ждали своей очереди у двери кабинета, где работала комиссия. Каждого, кто выходил из кабинета, сразу же окружали тесным кольцом, забрасывали вопросами:

— Ну как, принят?

— О чем спрашивали?

— Кто там, в комиссии?

— Точь-в-точь как на экзаменах в институте, — пошутил кто-то.

Наконец пришла очередь Веры и Нины. Первой пошла Нина. Уже у самой двери она попросила подругу:

— Ты, Вера, ругай меня покрепче. Хорошо? Как в институте. Это мне всегда помогало на экзаменах…

Минут через десять, которые показались Вере целой вечностью, Нина выбежала из кабинета и бросилась к подруге:

— Верка, приняли!

Немного успокоившись, Нина быстро заговорила, наставляя подругу:

— Главное, не волнуйся, отвечай на вопросы спокойно, уверенно, — напутствовала она Веру. — Ну, Вера, ни пуха ни пера!

Вера улыбнулась и тихо, по студенческой привычке, ответила:

— Иди к черту!

В просторном кабинете вокруг стола сидели несколько человек. Большинство из них было в военной форме.

— Садитесь, — пригласил Веру Шелепин, секретарь горкома комсомола, когда та, стараясь скрыть охватившее ее волнение, по-военному четко назвала свою фамилию, имя, институт, курс.

— Вы знаете, Волошина, на какое ответственное задание вас могут послать? — спросил ее молодой белокурый военный с орденом Красного Знамени на гимнастерке.

— Да, знаю, — твердо ответила Вера.

Ей задавали самые разнообразные вопросы: о том, как она училась в школе, институте, какими видами спорта увлекается, имеет ли спортивный разряд, умеет ли стрелять, как знает немецкий язык.

— Скажите, — спросил в заключение Шелепин, — почему вы решили идти на фронт? Ведь и в тылу вы можете принести большую пользу.

— Я хочу сражаться против фашистов. Вот уже несколько лет готовилась к этому. Знала, что придется. — И девушка посмотрела на висевшую у стола большую карту, на которой синими и красными флажками была нанесена линия фронта.

Вера увидела, как потеплели глаза военных, и поняла, что она сдала свой первый экзамен.

Когда за ней закрылась дверь, командир формируемой части сказал:

— Молодец сибирячка! Такие не подведут. Беру ее в разведку…

Поздно вечером возвращались подруги в общежитие. Весь день они были заняты подготовкой к своей новой, необычной жизни: оформляли документы, подгоняли снаряжение и даже прослушали лекцию о формах и методах диверсионной работы в тылу врага. Отъезд был назначен на завтра, сбор у кинотеатра «Колизей» в два часа…

— А как же Валя, Марина? — волновалась Вера. — Неужели уедем, не повидав их?

Но когда девушки подошли к общежитию, Нина радостно сказала:

— Смотри, в нашем окне свет! Значит, приехали!

— Да, приехали. Что же мы им теперь скажем? Как объясним все, что случилось? Ведь они очень обидятся.

— Ничего, Вера, я им все объясню. А потом пусть и они завтра идут в ЦК. Их тоже примут.

Валя и Марина действительно обиделись не на шутку, узнав о таком «предательстве».

— А еще подругами называются, — с дрожью в голосе проговорила Валя. В ее глазах были слезы. И первый раз за все эти годы в комнате наступила тягостная тишина.

— Вы, девочки, пожалуйста, не обижайтесь, — волнуясь, начала Вера. — Ведь мы не думали, что так все быстро получится. Пошли узнать, хотели потом вместе с вами, а получилось, что завтра уже надо уезжать.

— Девочки, давайте же завтра вместе поедем в ЦК, — предложила Нина. — Вас обязательно возьмут. Вот увидите!

— Но мы завтра не сможем, — ответила Марина. — Нас почему-то вызвали в райком комсомола.

— В райком? Может быть, и вас берут? — спросила Вера.

— Не знаем, нам ничего не сказали. Велели быть к десяти утра.

В этот вечер девушки долго не ложились спать. Валя и Марина помогали подругам укладывать вещи. Не хотелось верить, что уже завтра Нины и Веры не будет здесь, в этой комнате. Вспомнилось все, что было связано с институтом, и как-то получалось, что память сохранила все самое светлое, радостное. А там, впереди, была зовущая и вместе с тем немного пугающая неизвестность. Ведь идет война, а девушки теперь знали о ней не только по книгам и кинофильмам.

— Когда мы встретимся после войны, — мечтательно проговорила Вера, — то снова будем жить вместе, в одной комнате.

— А Нина, как и прежде, будет у нас главным бухгалтером, — в тон ей продолжила Валя, — и Марина снова будет ругаться с ней из-за денег на петрушку и лавровый лист… А тебя, Вера, мы всей коммуной отдадим замуж, и наденешь ты на свадьбу то самое белое платье, что мы купили тебе в Загорске в первый день войны…