Георгий Фролов - Юрий Двужильный

«В ночь с 1.3.40 г. на 2.3.40 г., получив боевую задачу по разведке в районе озера Суванто-Ярви и озера Саккола, красноармеец т. Двужильный, находясь в головном разведывательном отделении, достиг озера Саккола, обнаружил полевой караул противника и отбросил его огнем ручного пулемета. Выполнив задачу по разведке и нахождению огневых точек противника и обеспечивая огнем продвижение ядра разведки, т. Двужильный уничтожил станковый пулемет противника. При отходе разведки т. Двужильный вынес с поля боя раненого красноармейца т. Моисеева. За проявленные мужество и отвагу достоин награждения орденом Красного Знамени…»

Я, конечно, живо себе представил эту разведку боем, основная цель которой — вызвать на себя огонь всех боевых средств противника — пулеметов, орудий, минометов, чтобы артиллеристы смогли в это время быстро засечь огневые точки врага и потом внезапным артналетом уничтожить их.

Таким образом, рота, в составе которой действовал с ручным пулеметом красноармеец Юрий Двужильный, шла на большой риск и потери личного состава, которые были неизбежны. Нужна была высокая организованность каждого, кто принимал участие в этом опасном деле.

К сожалению, в своем письме Юрий ничего не писал о красноармейце Моисееве, которого он вынес с поля боя. Хотелось подробнее узнать о нем, как это было. Но все мои попытки найти красноармейца Моисеева были безуспешны.

В 1964 году, в канун 20-летия со дня освобождения Белоруссии от гитлеровских захватчиков, в газете «Красная звезда» был опубликован мой очерк «Живет с живыми наравне» о Герое Советского Союза Юрии Двужильном. В этом очерке я дословно привел текст наградного листа на красноармейца Двужильного, представленного к ордену Красного Знамени за участие в боях с белофиннами.

Вскоре я получил много откликов, и среди них письмо со станции Вапнярка, Винницкой области. Инженер-полковник т. Сандатян писал, что с Юрием Двужильным он учился в одном институте, правда на разных факультетах, и посоветовал мне связаться с инженер-полковником Николаем Ивановичем Батуриным, который живет в Москве. Он учился с Юрием Двужильным на одном факультете.

И вот я звоню Николаю Ивановичу, договариваюсь с ним о встрече. И когда наш разговор заканчивался, он спросил:

— А вы знаете, что Моисеев, о котором вы упоминали в своем очерке, живет в Москве?

— Красноармеец Моисеев?

— Ну, сейчас он уже инженер-подполковник, живет в Москве, и, если хотите, могу сообщить вам его телефон.

Вы, конечно, можете представить, как обрадовало меня это известие. В это время я уже не надеялся, что мне когда-либо удастся узнать о человеке, которого спас Юрий. О нем ведь ничего не говорилось в документах военного архива. Просто сообщалось, что Юрий Двужильный «вынес с поля боя раненого красноармейца т. Моисеева».

Юрий — слушатель Военно-инженерной академии им. Можайского.

Кроме того, я как-то упустил из виду, что Моисеев мог быть товарищем Юрия по институту. Ведь в 98-й лыжный батальон добровольцами ушли многие студенты.

Так оно и получилось. Когда через несколько дней мы встретились с инженер-подполковником Евгением Васильевичем Моисеевым, выяснилось, что он учился в институте инженеров Гражданского воздушного флота на факультете специального оборудования, жил в общежитии с Юрием Двужильным.

Он тоже добровольно ушел на фронт. Оба попали в один взвод. В ту памятную ночь их назначили в головной разведывательный дозор.

— Когда белофинны открыли по нас огонь, — вспоминает Евгений Васильевич, — мы залегли на льду озера, недалеко от берега. Укрыться было негде, старались втиснуться в малейшую впадину. Правда, была темная ночь, на каждом белый маскхалат, и на снегу, даже при свете ракет, нас не было видно. Но ведь мы отстреливались, и финны били по вспышкам наших выстрелов. Появились первые раненые.

Командир роты приказал отходить назад — задачу мы свою выполнили, нам удалось раскрыть систему огня противника на этом участке фронта.

Вот здесь меня и ранило. Пуля ударила сбоку, перебила руку, ранила в грудь и разбила приклад моей винтовки.

На какое-то время я потерял сознание, и когда очнулся от боли, то понял, что меня кто-то несет. Я застонал.

— Спокойно, Женя, — услышал я голос Юрия Двужильного, — скоро будем в санроте. А там тебя живо отремонтируют.

Сдал он меня санитарам, а сам сразу же ушел, видимо, к озеру, где продолжалась перестрелка. Потом уже в госпитале мне ребята из нашего взвода рассказывали, что Юрий, когда я упал, прикрыл меня огнем своего пулемета, а затем почти километр тащил на себе, отстреливаясь от наседавших белофиннов. Передав меня санитарам, он снова вернулся к товарищам, продолжавшим бой.

В госпитале я пробыл несколько месяцев. Ранение оказалось серьезным, особенно плохи дела были с рукой. Кость срослась неправильно, и, когда я вернулся в институт, который к тому времени был преобразован в военную академию, меня хотели отчислить по состоянию здоровья. Но товарищи, и особенно наши фронтовики, встали за меня горой. Юрий Двужильный даже побывал в штабе военного округа, написал письмо К. Е. Ворошилову, и в конце концов меня оставили в академии.

Вот, пожалуй, и все, что я могу коротко рассказать о Юрии Двужильном, о котором я всегда вспоминаю с большой теплотой и благодарностью.

Вот уже три года прошло, как разъехались в разные города выпускники кемеровской школы № 12. Они учились в институтах Новосибирска, Томска, Москвы, Ленинграда и других городов. Но каждое лето они приезжали на каникулы в Кемерово и снова были вместе, словно никогда не расставались, продолжали учиться в одном классе.

Часто бывали в родной школе, встречались со своими учителями Аркадием Васильевичем Мироненко, который, как и прежде, оказывал влияние на своих воспитанников, Михаилом Николаевичем Конторщиковым. А на городском стадионе им всегда был рад старший тренер Николай Ступников, их бывший учитель физкультуры. Он сразу же вовлекал их в спортивную жизнь города, и они большую половину дня проводили на стадионе, участвовали в различных соревнованиях.

По вечерам, если не шли в кино или в парк, собирались все вместе у кого-либо дома. Вспоминали школу, рассказывали друг другу о своих студенческих делах, мечтали, спорили. И обычно такие вечера не обходились без песен — запевал голосистый Аркадий Кравченко, а Вера Волошина с Володей Сотниковым аккомпанировали на гитарах.

Но чаще всего, собравшись вместе, друзья говорили о войне, которая все ближе и ближе подкатывалась к нашим границам. Фашисты захватили Австрию, Чехословакию, Польшу, потопили в крови Испанскую республику, разгромили Францию, высадились в Африке. А на востоке вот уже который год шли бои в Китае.