Месут Озил - Озил. Автобиография

Пока Томас Шааф представлял меня и начал объяснять, чего он ждет сегодня от нас на тренировке, я чувствовал в ногах настоящий зуд. Мне не хотелось больше разговоров. Не хотелось стоять на одном месте. Не хотелось слушать. Не хотелось отвечать. Я хотел бить по мячу, бежать, мчаться, совершать подкаты, пасовать и атаковать ворота. Наконец, почувствовать себя настоящим футболистом.

А затем началось. После нескольких дней осадков поле стало скользким. Пока мы только разогревались, уже было ясно, что тренировка сегодня предстоит не из лёгких. Но мне было наплевать. Чувство газона под ногами – наконец-то! – просто окрыляло. Я чувствовал себя жеребенком, которого неделями держали в тесном, темном загоне, а потом вдруг выпустили на волю. Я бросался вдогонку каждому мячу. И пытался перехватить даже те, до которых по определению не смог бы добраться. Допускаю, что на тренировке у меня все время была улыбка до ушей, как у мальчишки, который нашел спрятанные родителями сладости и все их слопал. Наконец-то появился четкий, утвержденный распорядок дня, которого я мог придерживаться. Наконец-то я вошел в привычный ритм жизни.

Мое желание играть не имело границ. В отличие от моих сил. После месяцев, проведенных практически без тренировок, пока я убивал время и переживал за собственное будущее, моя выносливость катастрофически снизилась. Я чувствовал себя окрыленным, но дряблым. В голове был целый карнавал, а вот ноги не слушались. И все же я носился по полю и делал все, что мог.

После первой тренировки я отправился в отель. «Вердер» позаботился о номере, пока у меня не появилось собственного жилья. Они выбрали для меня «Parkhotel», один из лучших в Бремене. Он был расположен прямо посреди Бюргерпарка. Во время чемпионата мира по футболу – 2006 здесь поселили сборную Швеции. В фойе отеля висел автограф Бада Спенсера, который также однажды останавливался здесь. В отеле было все, что только душе угодно. Лишь того, что нужно было мне, не было – моей семьи.

Из-за мерзких заголовков, которые все еще были свежи в памяти людей, я не испытывал ни малейшего желания гулять по Бремену или спускаться в ресторан при отеле, где на меня таращились бы постояльцы. Вместо этого я пользовался рум-сервисом, и мне приносили еду прямо в номер.

Изо дня в день я заказывал себе клаб-сэндвич. Он слегка напоминал мне о том самом тостовом хлебе с кетчупом карри, который я так любил в детстве. И конечно, я разговаривал по телефону с родными и друзьями из Гельзенкирхена.

На тренировках моя душа расцветала, тогда как в отеле на меня наваливалась тоска. Я не любитель отелей. Конечно же, мы, футболисты, пользуемся правом по всему миру останавливаться в самых фешенебельных из них. И я благодарен за это. Но с каждым новым сезоном пребывание в отелях утомляет меня все больше и больше. Тут твоя свобода будто бы ограничена. А жизнь в отеле очень и очень скучна. Долгое время я был занят здесь исключительно просмотром фильмов и сериалов.

Когда я был помладше, то смотрел фильмы пачками. Потом переключился на сериалы, чтобы подольше растянуть интерес. Смотрел, к примеру, американские ситкомы типа «Два с половиной человека». В какой-то момент я пришел к выводу, что надо бы тратить время с пользой, и решил учить языки. Таким образом, я сумел подтянуть свой английский, чтобы чувствовать себя увереннее и допускать как можно меньше ошибок. Но тогда, в составе «Бремена», я практически не отрывался от экрана ноутбука.

Поиск квартиры вносил хоть какое-то разнообразие. Первые несколько недель я выделял по три часа в день на осмотр квартир и домов, только чтобы немного отвлечься. Каждый раз находилось что-то, чем я оставался недоволен, и на следующий день я шел смотреть новые объекты.

Проведя полтора месяца в отеле, я снял прелестную квартирку с мансардой, где в спальню вела лестница.

Однажды ночью, почти сразу же после переезда, я заслышал шум, который ни с чем не спутать. Детьми мы с братом спали за закрытыми дверями. То обстоятельство, что брат в нескольких метрах от меня, и плотно запертая дверь давали ощущение безопасности. Но сейчас-то я был один-одинешенек и отчетливо слышал скрип ступенек. Я задержал дыхание и прислушался к происходящему в темноте. Ни звука. Не успел я выдохнуть, как раздался еще один шорох. Там кто-то есть, понял я и натянул на голову одеяло. И что из этого? – размышлял я. Черт возьми, что же делать? Телефон лежит на нижнем этаже, там, где я поставил его на зарядку. Свет нельзя было включать ни при каких обстоятельствах, иначе вор тут же поймет, что я дома.

Что-то упало. По крайней мере, это так прозвучало. На этот раз шум раздался откуда-то издалека. Судя по всему, в моих вещах рылись в поисках ценностей. Я решил прокрасться в ванную, которая располагалась тут же, на верхнем этаже рядом со спальней, и забаррикадироваться там. Я осторожно повернул защелку. Затем стал озираться, раздумывая, что бы я мог использовать в случае необходимости защищаться от взломщиков. В шкафу я обнаружил швабру, которой и вооружился.

Я отсоединил рукоятку швабры и прильнул к двери. У меня в ванной не было ни часов, ни радиобудильника, ведь я только что переехал, поэтому сложно было сказать, сколько времени уже прошло. Я дышал ужасно шумно. Они не могли такое не услышать. И это был лишь вопрос времени, когда они меня обнаружат. Отчего-то я был уверен, что по моей квартире сейчас рыскают двое. Ни малейшего шанса с ними совладать: двое против одного. Хладнокровный взломщик против какого-то там меня. Девятнадцатилетний пацан против отпетых преступников. Который собирается обороняться шваброй. Единственное, что я мог сделать, думалось мне тогда, – это застать их врасплох.

Так что я набрал в легкие побольше воздуха, произнес краткую молитву, дернул дверь изо всей силы, одним движением зажег свет и, крича во все горло, со шваброй наперевес обежал всю квартиру. Я слетел по лестнице, проскочил гостиную, рывком открыл дверь кухни и обыскал все комнаты до единого. А-а-а-а-а-а-а! Никого. Входная дверь была заперта. Ни одного разбитого или открытого окна. Куда же они подевались?

Со шваброй наготове я еще раз обошел всю квартиру. И снова никого не нашел. Потому что никого и не было. Меня напугала пара веток, которые на ветру барабанили по стене дома или водосточной трубе. Мое воображение сыграло со мной злую шутку.

После этого случая я много времени провел в дороге. Несмотря на то что мне нравились бременцы, их радушие и открытость – им не была свойственна грубоватая прямота, в отличие от жителей Рурского региона, – при любой возможности я пускался из Бремена наутек. Хотя мне всякий раз было приятно слышать «мойн, мойн» в качестве приветствия. Но не сказать, что поначалу новый город был мне по душе. Я слишком сильно тосковал по семье – родителям, братьям, сестрам и друзьям.