Леонид Эйтингон - Письма из Владимирской тюрьмы

И как же складывались отношения Зои Васильевны с родственниками? По идее, они должны были быть непростыми. Но ничего подобного. Она любила отца, изредка встречаясь с ним во время его «заездов» на родину. Отчим был примером во всем, и в молодости Зоя даже спросила Эйтингона, может ли называть его папой. Эйтингон отсоветовал.

Дружила с новой женой отца. Вообще, между двумя семьями была — на удивление — сплошная дружба.

Зоя тренировалась, понятное дело, в секциях «Юного динамовца». Ей выдан членский билет этого общества под номером 3. Была чемпионкой страны по легкой атлетике. Училась в школе на «отлично». Мечтала о разведке. Но папа Зарубин отсоветовал: уж слишком много разведчиков, пусть не на одну, а на две семьи. И она поступила в престижнейший тогда ИФЛИ, где два года учила историю, литературу и философию вместе с самыми талантливыми представителями своего поколения. Но настала война, и Зоя Зарубина решила: на фронт, добровольцем.

К счастью, умные кадровики попадались в ту жестокую пору, и такие твердо сказали ей: кадрами разбрасываться грешно. Тебе, девочка, только в разведку. Так все вернулось на круги своя.

Ей легко давались языки. В Китае, где служили отец и отчим, не было русской школы, и правильно говорить на языке Шекспира ее научили в американ скул раньше, чем русскому. Еще тогда она переводила маме в разговорах с домработницей — китаянкой. В Стамбуле, куда перебросили Эйтингона, она выучила французский. В Москве взялась за немецкий. И до чего же легко давались языки.

В 1943 году миловидный лейтенант госбезопасности Зоя Зарубина работала на знаменитой Тегеранской конференции. Переводила, осуществляла связь между делегациями. Довелось пообщаться и с британским премьером Черчиллем, и главным образом с президентом США Рузвельтом. А вот со Сталиным не разговаривала.

По некоторым рассказам (совсем не из уст уважаемой Зои Васильевны), одними переводами не ограничивалась. Пришлось вести и серьезную оперативную работу. Такова суть профессии. Да, конечно, нужны чекисту и чистые руки. Но ради пользы дела…

Часто спрашивают: прослушивали ли жившего в посольстве СССР Рузвельта? Вроде не очень и ловко. А ловко было не открывать второй фронт, загребая жар чужими — не руками — жизнями? Ловко — не очень ловко в военную пору было отброшено в сторону. И Зоя Васильевна старалась.

Потом были Ялта, Потсдам, Нюрнберг… И всюду переводы и разведка. Разведка и переводы. А еще мой отец, спецкор Совинформбюро на процессе над фашистскими преступниками в Нюрнберге, рассказывал, что иногда устраивались танцы. И среди лучших пар всегда — переводчица Зоя Зарубина. Правда, в Нюрнберге все уже знали, что дружелюбная и легко сходившаяся с людьми Зоя переводит в основном документы, интересующие нашу разведку.

Ей же одной из первых пришлось окунуться в переводы уж совсем невиданные. Мощным потоком добирались по тайным каналам из Штатов и Великобритании «атомные» документы. Сначала наш главный атомщик был Зарубиной недоволен: почему не знаете терминологию? Освоила, и больше «борода» Курчатов не возникал. Интересно, знала ли она, что многие сведения шли из США через ее отца — резидента легальной разведки Василия Зарубина? Так что разведка стала делом семейным.

Но наступила в органах пора этнических чисток, и в отставку была отправлена ее мачеха. Отец бесстрашно спорил с любимцем вождя Абакумовым. Почему, когда работала в Германии, где могли схватить в любой момент, национальность нелегала никого не интересовала, а в Москве подполковника увольняют из разведки мгновенно? В 1948-м удалили на пенсию и отца.

Потом пришла очередь отчима. Сколько же он отсидел вместе со своим начальником Судоплатовым. Зое Васильевне, преподававшей тогда язык в МГБ, предложили: откажитесь от Эйтингона, подумаешь, отчим. Или уходите с работы. Она не колебалась: так была завершена столь блестяще начавшаяся карьера разведчика.

Но началась новая. Она использовала свой талант общения и отличные знания языков, создав целую школу перевода. И мало кто слышал, что уже прославленная и заслуженная Зарубина превратилась в благородного жертвователя. Она долгие годы поддерживала на личные средства школу в Юрово, где учились и лечились тяжелобольные дети. В трудные годы, когда денег катастрофически не хватало, уже далеко не молодая Зарубина поехала в Мексику. Гонорар, полученный там за чтение лекций, переведен на счет школы.

Зоя Васильевна долго болела, и вот уход. Соболезнования дочке Тане, тоже отличной переводчице, и всей семье.

Источник: Российская газета. 2009 год. 29 янв.

Конверты от писем из Владимирской тюрьмы

Фотография страницы письма из Владимирской тюрьмы

Фотография страницы письма из Владимирской тюрьмы

Фотография страницы письма из Владимирской тюрьмы

Фотография страницы письма из Владимирской тюрьмы

Биография Наума Эйтингона в справочнике Петрова Н. В. «Кто руководил органами госбезопасности. 1941–1954 годы: Справочник. — М., 2010. — С. 951

Биография Наума Эйтингона в справочнике Петрова Н. В. «Кто руководил органами госбезопасности. 1941–1954 годы: Справочник. — М., 2010. — С. 952

Выписка из домовой книги

Выписка из домовой книги

Выписка из домовой книги